Год наших тайн

– Ты хочешь сказать, ждет нас?

Она остановилась на лестничной площадке и покачала головой.

– Я не могу пойти с тобой.

– Почему это? – В последние дни она неустанно трудилась вместе со мной. Мне и в голову не приходило, что ей не захочется увидеть результат.

– Ну, сам подумай, – прошептала она. – Я, конечно, не так самонадеянна, чтобы думать, что судья узнает меня. Но если хоть какой-нибудь репортер, болтающийся в зале суда, сообразит, кто я… Зачем тебе впутывать фамилию Эллисон в дело об опеке? К тому же мой телефон должен показать, что, пока ты в суде, я сижу в библиотеке.

– Скарлетт, ты можешь наконец выкинуть эту дрянь из телефона? Отделаться от этих засранцев, чтобы я перестал о тебе беспокоиться?

– Уже скоро, – пообещала она, отводя глаза.

Я хотел возразить, но времени не было. Так что я поцеловал ее и отправился на поиски ее дяди.

– К судье надо обращаться «Ваша честь», – напомнил мне Брайан.

– Знаю. – Я видел достаточно детективных фильмов, чтобы знать, как себя вести. Но когда мы вошли в зал суда, в голове у меня гудело от волнения.

Внутри было больше народу, чем я ожидал. О господи. Все были на моей стороне. Хартли с матерью сидели на скамье рядом с тренером мужской хоккейной команды – вот уж кого не ожидал. Учительница Люси кивнула мне с другой стороны прохода, где она сидела рядом с деканом Дарлингом. За ними сидел Эндрю Башнейгел – с родителями! Ни фига себе. По крайней мере, не придется сообщать каждому дурные новости, когда меня завернут отсюда ни с чем.

Мой молодой адвокат знаком пригласил меня занять место в первом ряду.

– Я буду выступать за тебя. Но сначала хочу тебя познакомить – это заведующий кафедрой судопроизводства нашего юридического факультета, судья Блэквелл.

Я протянул ему руку.

– Рад познакомиться, сэр… – Я тут же одернул себя. – Ваша честь. – Елки-палки. Одна минута в зале суда, а я уже все порчу.

Он только усмехнулся.

– На данный момент «ваша честь» сидит вот там, – он кивнул на возвышение, – так что все правильно.

– Спасибо, что пришли, – сказал я, хотя толком не понимал, что он здесь делает.

– Обычно в это время мы с деканом Дарлингом играем в сквош, – объяснил он. – Но поскольку он отменил партию, я решил прийти и посмотреть на первое выступление одного из моих студентов в зале суда.

– Спасибо, – снова сказал я. Тут в дверях появились приемные родители Люси. Я заглянул им за спины, но самой Люси не было.

– Где Люси? – спросил я своего адвоката.

– Дети не допускаются в зал суда, – быстро ответил он. – Если дело проиграно, для них это слишком большая травма.

У меня кольнуло в груди.

– Разумно.

Я дернул себя за воротник, показавшийся вдруг слишком тесным. Если судья скажет «нет», она будет плакать из-за меня. Опять.

– Дыши глубже, – сказал адвокат.

– Прошу всех встать и приветствовать достопочтенного Ричарда Крэнмора!

– Представление начинается, – пробормотал отставной судья рядом со мной.

Мы устремили взгляды вперед; седовласый мужчина взошел на возвышение и сел на судейское место.

– Прошу всех сесть, – произнес судебный клерк.

Судья открыл небольшую папку, лежавшую перед ним, и оглядел зал суда.

– Боже мой, – сказал он, поигрывая очками для чтения, висевшими на цепочке у него на шее. – У меня в зале суда декан и половина юридического факультета. Кто же в колледже остался?

По залу пронесся приглушенный смешок, но я был слишком занят тем, что обильно потел, так что мне было не до шуток.

Судья Крэнмор стал просматривать лежащие перед ним бумаги.

– «Срочное прошение об опекунстве», – прочитал он. – Мистер Бриджер Макколли, подойдите, пожалуйста, к судье.

Я встал, двое моих адвокатов последовали за мной. Когда я остановился перед судейским местом, судья оторвался от бумаг и вскинул на меня глаза.

– Прошение об опекунстве над Люси Макколли, поданное мистером Бриджером Макколли. Родственные отношения между заявителем и несовершеннолетним ребенком: брат и сестра. Родные брат и сестра?

– Да, ваша честь, – сказал мой адвокат. – Их свидетельства о рождении подшиты к делу.

– Да, извините, вижу, – сказал судья, листая страницы. – Сопроводительные документы включают письма от школьной учительницы ребенка, приемных родителей, друзей семьи… солидное дело вы состряпали.

– Они все здесь, – сказал адвокат. – Учительница будет очень рада поговорить с вами. В ее письме говорится об образцовой посещаемости и успеваемости Люси в школе в течение месяцев, в которые она жила в общежитии вместе с братом.

Я похолодел. А ведь вправду. Как я мог упустить из виду, что дело кончится именно этим?

Судья пролистал письма в папке и посмотрел на меня.

– Вы студент дневной формы обучения. Сможете ли вы продолжать обучение, взяв под опеку сестру?

Адвокат снова заговорил:

– Ваша честь, официальное опекунство только облегчит участь мистера Макколли, поскольку он осуществлял полную поддержку ребенка в стесненных обстоятельствах. План его опекунства имеется в деле.

Судья махнул рукой:

– Я просмотрел его. Но хочу услышать это от самого мистера Макколли.

Я с трудом проглотил слюну.