Год огненного жениха

— Не было между ними никакого романа! Что, я Пашу не знаю? Заведись у него кто-нибудь, уж я бы это почувствовала. Почти тридцать пять лет мы с ним вместе, бок о бок. Я успела изучить его вдоль и поперек, впрочем, как и он меня. Нет у него никого. Паша весь в своей работе, в людях. Он замечательный человек. Никогда не стал бы он меня обманывать столь гнусным способом.

— Но их часто видели вместе. Вашего мужу и Лизу. И в обеденный перерыв. И до работы. И после работы.

— И у них были особые отношения. Лизочка могла войти к Павлу Семеновичу без доклада. Могла уйти, никому ничего не сказав. Так просто племянницы, которых взяли из милости, себя не ведут.

— Лизочку взяли не из милости. Наоборот, это мы были бы у нее в долгу. Это она оказала нам услугу, согласившись поработать у Паши.

— А зачем? Лизочка обладает какими-то особыми навыками?

— Да.

— А какими?

— Я не могу вам этого сказать.

— Почему?

— Это тайна. И это не моя тайна. Она касается Паши и его работы.

Подруги подумали, а потом Любочка предположила:

— Что-то не так с бизнесом Павла Семеновича?

Поколебавшись, она кивнула.

— И что?

— В последние месяцы Паша стал подозревать, что его пытаются вытеснить с рынка торговли рыбными полуфабрикатами. И что его конкуренты вошли друг с другом в сговор, целью которого является разорение или даже полное уничтожение «Планктона».

Вот это была новость. А подруги и знать ничего не знали! Им даже стало немножко стыдно за свою лопоухость. Работали и даже не ведали о том, что над их раем нависла такая серьезная угроза.

— А вы не ошибаетесь?

Вера Михайловна печально покачала головой. Нет, она не ошибалась.

— Но мы думали, что «Планктон» сам вытеснил всех конкурентов с рынка.

— Одно время так и было. И Паша даже торжествовал победу, уверяя, что стал монополистом на рынке мороженых рыбных полуфабрикатов и консервированной продукции. Но потом конкуренты то ли собрались с духом, то ли нашли какие-то свои пути и пошли в атаку.

— Но я не понимаю! — воскликнула Верочка. — По итогам года дела в бизнесе у Павла Семеновича шли отлично. Никогда прежде у нас не было столько заказов. В этот год мы вообще вышли на рекорд по числу проданной продукции по сравнению с прошлыми годами.

— Да. Но рекорд этот был установлен за счет продаж, сделанных в начале года, ранней весной и в начале лета. Ближе к концу лета наметился спад, осенью эта тенденция продолжилась.

— Так иногда бывает.

— Вспомните, в прошлом году так было?

Подруги были вынуждены признать, что осенью и зимой торговля полуфабрикатами, напротив, выросла чуть ли не вдвойне.

— А в этом году наметился спад. Он был еще не критичный, и по итогам года вы все равно работали в плюсе, но Паша привык смотреть в завтрашний день. И он всерьез озаботился, когда понял, что под него, грубо говоря, копают. И делает это кто-то свой.

— У нас в «Планктоне» завелся предатель! И кто это?

— Вот для этой цели Паша и пригласил Лизу.

— Она следователь? Работает в полиции?

— Лиза разбирается… разбиралась в компьютерных программах. Паша много помогал девочке, оплачивал ее обучение в Англии. Делал он это по моей просьбе, но ведь делал. И, конечно, когда Паше понадобилась помощь, Лизочка обещала все сделать. Паша устроил ее на работу в «Планктон» под видом личной помощницы, и мы стали ждать результатов. И вот на днях Лизочка сообщила, что сумела что-то нащупать.

— Что? Что она нащупала? Она поняла, кто «крыса»?

Но тут, словно спохватившись, Вера Михайловна зажала самой себе рот.

— Все! Больше ни словам вам не скажу.

И как ни просили у нее подруги сказать, как именно Лиза должна была вывести злоумышленника на чистую воду, она лишь отмахивалась:

— Не просите! Вы и так слишком много от меня узнали!

Наверное, подруги бы все-таки сумели настоять. Сумели бы выбить из Веры Михайловны признание. Но тут ей кто-то позвонил. Взглянув на номер, Вера Михайловна моментально изменилась в лице. Она и думать забыла о подругах.

И, взяв трубку, лишь слабо пробормотала:

— Да, Зина, я тебя слышу. Ты уже все знаешь, да, дорогая? Ну, прости! Прости нас, если можешь!

И зарыдала в полный голос. И рыдала так громко и с таким явным горем, что подругам стало неловко. Ну, что они, в самом деле, такие черствые колоды. У людей горе, а они со своими вопросами лезут. И девушки, повернувшись, тихонько покинули квартиру. Вслед им неслись неумолчные рыдания несчастной женщины. Они не затихли и после того, как за подругами захлопнулась дверь. Еще долго, все то время, что они спускались по лестнице этого красивого и современного дома, подругам казалось, что они слышат плач.

Вот уж где можно вспомнить поговорку «Богатые тоже плачут». Никакие деньги Павла Семеновича не помогли ему купить счастья для своей семьи. В этом была какая-то высшая справедливость, но уразуметь истинный ее смысл подруги пока что еще не могли. Слишком много составляющих было в этой головоломке, а они, увы, знали их еще далеко не все.

На улице подруги немного отдышались.

— Ты как хочешь, а я ей верю! Так притворяться невозможно.

— Она в таком горе, что сыграть это просто нельзя.