Год Оракула

Закончив, он вымыл руки. Единственный намек на возможность их высушить – вафельное полотенце-кольцо, продетое в металлическую коробку, которая его, по идее, обеззараживала. Он бы и в лучших обстоятельствах не доверился такому устройству, уж тем более «У Макэвоя», когда в городе «Абердин».

Вытерев руки об штаны и уже взявшись за ручку двери, он вдруг услышал ор – злые голоса, перекрывающие общую какофонию. Он медленно открыл дверь, почти наверняка зная, что сейчас увидит.

Протолкавшись через очередь у туалета, Хамза выбрался к свободному пятачку возле стола, выбранного Уиллом. Все, включая Уилла, были на ногах. Один из моряков сгреб Уилла за рубашку, другой рукой сжимая горлышко пустой бутылки.

– Ты чего, а? – кричал раскрасневшийся моряк, брызгая слюной, долетавшей до лица Уилла.

– Да я ничего. Ты послушай, друг…

– Я тебе не друг, янки злогребучий. Какое вообще твое собачье дело до задания нашего корабля?

– Просто из любопытства, – ответил Уилл.

– Из любопытства, говоришь. А знаешь, собака, что из-за любопытства с кошкой случилось?

Феноменально, подумал Хамза. Он протолкался вперед, встал перед моряком, держащим Уилла.

– Тише, ребята, – сказал он. – Не надо всего этого. Давайте по-тихому разойдемся. Ставлю еще пару кругов всем. И один – всему залу.

Кое-где раздались радостные возгласы, но на оппонента Уилла это не подействовало. Он медленно повернул голову, налитыми глазами уставился на Хамзу.

– О, паки – приятель гомосека, – сказал он другим морякам.

Хамза почувствовал, как все тело охватил холод.

– Ты как меня назвал?

– Паки я тебя назвал. Так что дуй отсюда, мальчик, и принеси мне кебаб. А у меня с твоим дружком тут пока дело.

Хамза шагнул назад.

– Слушай, ты, расист гребаный! Ты прямо сейчас моего друга отпустишь, иначе я тебе яйца оторву, а тобой вот эту стену проломлю.

– Ух ты, – сказал моряк. – Я должен поверить, что какой-то сопляк мне помешает делать то, что мне хочется?

Хамза стиснул зубы.

– Без разницы, веришь ты или нет, я это все равно сделаю. У тебя три секунды. Раз.

Моряк осклабился, показав зубы – неожиданно ровные и белые.

– Два.

Моряк шарахнул бутылкой по столу, и у него в руке осталась роза.

– Три, – сказал моряк и улыбнулся еще шире.

Глава 24

Кто-нибудь еще пусть войдет, подумала Ли Шор. Бога ради.

Четыре этажа, воткнутые между плантациями ячеек, где работают журналисты, художники и вспомогательный персонал, и пятым этажом, где находятся кабинеты руководства. Четыре возможности лифту остановиться, дверям раздвинуться, кому-нибудь войти и дверям закрыться снова. Пять-шесть секунд каждый раз. Даже одна остановка – и то было бы уже что-то. Но нет – лифт ехал гладко, с каждой секундой приближая Ли к безработице.

Хорошо было бы уйти на своих условиях – хлопнуть дверью в сиянии славы, так сказать. Ее еще ни разу не выгоняли с работы.

За пять минут до того Ли сидела в конференц-зале со всеми прочими работниками и смотрела репортаж о продолжающейся американской военной операции по освобождению Нигера от коварно захватившего власть пророка Идрисса Юсуфа. Вообще-то это уже должно было считаться произошедшим – президент заявил, что пророк был ликвидирован точечным ударом дрона еще пару недель назад, но солдатам пророка этого никто не сказал. И они продолжали драться, даже нанесли отчаянный удар и отбили какой-то город, о котором Ли до того даже не знала. Ниамей, столица страны.

Войска США усилили бомбардировки, но возможности воздушной кампании все-таки ограниченны. Войска пророка подчинили себе население, заставляя его оставаться в городах и деревнях в качестве живого щита. Становилось все яснее, что либо надо вводить сухопутные войска и очищать столицу, либо же США придется прекратить терять людей и технику, объявить победу и оставить народ Нигера самостоятельно разбираться с будущим.

Ли смотрела репортаж, и в какой-то момент испытала ужас, осознав, что почти со скукой глядит, как самолеты США разносят в пыль инфраструктуру пустынной страны.

Тут явилась помощница Реймера и вытащила ее из конференц-зала, сказав, что она должна немедленно явиться к Йоханнесу. Она встала, и оказалось, что никто из коллег не хочет встречаться с ней взглядом. С ней было покончено – слишком она сильно перла. Иначе не могло и быть, и она бы соврала, если бы сказала, что не предвидела этого исхода.

Когда она пропустила запланированное интервью, чтобы заснять оракульские беспорядки, Реймер вышел из себя. По ее вине была повреждена невероятно дорогая камера, компании пришлось оплачивать счета за лечение Эдди, и хотя она сумела доставить снятый материал, никакой особой сенсации в нем не было. Короче говоря, кошмарные потери времени и денег для Urbanity.com.

Ли с тех пор не выходила за рамки, но, видимо, Реймер держал ее в подвешенном состоянии. И сейчас время вышло.

Открылись двери лифта. Ли вышла и по начальственному коридору прошла к кабинету Реймера.

Дверь была открыта, но Ли все же постучала. Босс поднял голову.

– Здравствуйте, мисс Шор. Входите и закройте, пожалуйста, за собой дверь.