Год полнолуний

Дрогнул воздух. На траву между контейнером и панельной пятиэтажкой выползли тёмные, неуклюжие, покрытые плесенью существа и шарахнулись в разные стороны, уронив на землю годовалого младенца. Одна из тварей выбралась на асфальтированный прямоугольник помойки, вытянулась в струнку и замерла, неотличимая от самого обыкновенного трухлявого пня. Вторая, не такая ленивая, минут за двадцать добралась до соседнего дома, обогнула его торец, пересекла широкую площадку, задуманную как спортивная, а ныне служащую только для выгула собак, протиснулась между кустами акации и замерла под окнами кирпичного девятиэтажного дома, числящегося по Пулковской улице.

Примерно на час всякое шевеление стихло, а затем младенец истошно заорал. Минут через десять из крайней парадной вышла пожилая женщина; увидев брошенного в сырую траву ребёнка, завёрнутого в одну тряпку, всплеснула руками, подхватила и унесла к себе.

Прошло полчаса.

С улицы Ленсовета свернул «Жигулёнок» с синей полосой на боку, доехал до мусорного контейнера, остановился рядом. Из машины вышли два милиционера, направились в крайнюю парадную. Вскоре вышли обратно.

— Может, ложный вызов? — спросил один.

— Видишь, свет горит? Даже если ложный, то почему не открывают? Хоть бы «Кто там?» спросили!

— Ну и что делать будем? Дверь ломать?

— Подожди.

Второй милиционер сходил к «Жигулёнку» за резиновой дубинкой и решительно застучал ею в освещённое окно первого этажа. Реакции жильцов не последовало. Служитель порядка ухватился за жестяной подоконник, шаркнул подошвами ботинок по стене, негромко выругался. Другой подставил плечо под туго обтянутую брюками задницу, подсадил. Милиционеру удалось заглянуть в интересующую их квартиру. Некоторое время он рассматривал происходящее внутри, потом спрыгнул.

— От, бля, влипли. «Скорую» вызывай!

— А что там?

— Хреново. Ребёнок там, тётка там. Вот только, похоже, она гикнулась. Нашла время!

— Ты уверен?

— А бес его знает. Вызывай медиков, а я пойду звонить в дверь. Если до приезда докторов не откроют… — он пожал плечами, — придётся ломать.

«Скорая помощь» появилась часа через полтора. Вскоре из парадной вынесли полностью закрытые носилки. Ребёнка держал в руках милиционер. На этот раз младенец был завёрнут в байковое одеяло.

— Что там? — спросил его товарищ.

— Сердечный приступ, говорят, — забрался в патрульную машину милиционер. — А ребёнка нужно в приёмник-распределитель отвезти. Не будет же он здесь ещё несколько часов голодным ждать, пока мы все протоколы оформим. Отвезём, сдадим, и вернёмся. Придётся ему теперь в доме малютки расти.

— Всё лучше, чем на помойке подохнуть, — угрюмо буркнул водитель, завёл машину и принялся выруливать из двора.

* * *

Между стволов мелькнула стройная девичья фигурка.

«Неужто какая-то из пленниц сбежала?» — подумал Создатель, поворачивая коня навстречу беглянке, но азарт охотника почти сразу сменился радостью узнавания:

— Ольга?!

— Создатель!

Олег спрыгнул на землю и раскрыл объятия.

— Создатель… — хабречка уткнулась лицом ему в воротник и шмыгнула носом. — Я так соскучилась…

— Откуда ты здесь, родная? — Господь крепко прижал её к себе.

— Я привела тебе воинов! — вскинулась Ольга. — Много-много. Больше ста.

— Молодчина, милая моя…

Создатель был уверен, что новых воинов в его армию привели не старания девушки, а известие о богатой добыче маленького отряда Михаила, но какое это имело значение? Господь приподнял за подбородок её лицо и крепко поцеловал чуть солоноватые губы. Потом запрыгнул в седло, посадил Олю перед собой и направился к совсем уже близкому лагерю.

Вид ровного ряда копий радовал душу, словно известие о выигрыше по лотерейному билету. Господь опустил девушку на землю и привстал на стременах.

— Здравствуйте, дети мои!

— Слава Создателю! — дружно откликнулись хабреки.

— Скоро вернутся с богатой добычей ваши братья, дети мои. И тогда мы нанесём последний удар по самому логову Дьявола! Навеки сметём Зло с нашей прекрасной земли!

— Слава Создателю! — ещё громче завопили горцы. — Слава!

Теперь под рукой Олеге собралось никак не менее двух с половиной сотен тяжело вооружённых копейщиков, составляющих ударный кулак армии — фалангу, и не меньше тысячи селян, хуже вооружённых, но способных карабкаться на стены и запрыгивать в окна. И всё это — против жалкой сотни чёрных всадников и нескольких собранных в кучу «полицейских». Пожалуй, теперь настало время выступать. Пусть только вернутся жирующие в рыбачьих землях воины. Вид чужой добычи добавит горцам храбрости. Нужно послать Данилу, чтобы, чтобы поторопил всё ещё веселящихся с побеждёнными рыбаками хабреков.

Пора наносить последний удар.

* * *

Нельзя сказать, чтобы работа ларёчницы доставляла Елене Михайловне удовольствие, однако и жаловаться грех. Куда ещё могла податься женщина, которой пятнадцать лет до пенсии? Кроме как торговать, она ничего не умела, но её родной хозяйственный магазин тихо скончался, уступив место косметическому салону, и она вместе с подругами оказалась на улице. Очень быстро выяснилось: на работу везде требуются молоденькие, смазливые, по возможности глупые девчонки.