Год потопа

Зачем мы шептались? Мы стояли так близко, что Шекки и Кроз все равно все слышали.

– Тогда я не хочу, – сказала я.

– Но я с ними обменялась! – воскликнула Аманда. Она говорила с большим напором. – Я столько менялась!

– Я пробовал этот яд, – сказал Шекки. Слово «яд» он постарался выговорить очень взрослым и крутым голосом. – Полный умат.

– Я тоже. Как будто летаешь! – сказал Кроз. – Как птица, бля!

Шекки уже скрутил из листьев косяк, поджег, вдохнул дым.

У меня на попе оказалась чья-то рука. Я не знала чья. Рука лезла вверх, стараясь пробраться под цельнокроеное вертоградарское платье. Я хотела сказать «не надо», но промолчала.

– Ну попробуй, – сказал Шекки.

У меня вдруг ужасно закружилась голова. я увидела четкий, ослепительно яркий образ кролика, которого мы съели несколько дней назад. Он смотрел на меня мертвыми глазами, только они были оранжевые.

– Куда столько! – сказала Аманда. – Она же не привыкла!

Тут меня замутило, а потом стошнило. Наверное, попало на всех сразу. О нет, подумала я. Что за идиотка. Я не знаю, сколько времени прошло, потому что время было как резина – оно растягивалось, как длинная-длинная эластичная веревка или огромный кусок жвачки. Потом оно схлопнулось в крохотный черный квадратик, и я отключилась.

Когда я очнулась, оказалось, что я сижу, прислонившись спиной к разбитому фонтану в торговом центре. Голова еще кружилась, но меня не тошнило: скорее было похоже, как будто я плаваю в воздухе. Все казалось очень далеким и прозрачным. Может быть, можно просунуть руку сквозь цемент, подумала я. Может быть, все как кружево – состоит из крохотных частиц, а между ними Бог, как объяснял Адам Первый. Может быть, я сделана из дыма.

Окно ближайшего магазина было похоже на коробку со светлячками, на живые блестки. Там шел какой-то праздник, доносилась музыка. Звенящая, странная. Бал бабочек: они, должно быть, танцуют на тоненьких членистых ножках. Я подумала: если только удастся встать, я тоже смогу потанцевать.

Аманда обняла меня.

– Все в порядке, – сказала она. – С тобой ничего не случилось.

Шекки и Кроз еще не ушли и, судя по голосам, были недовольны. Во всяком случае, Кроз был недоволен, а Шекки колбасило почти так же, как меня.

– Так когда ты расплатишься? – спросил Кроз.

– Ничего ведь не вышло, – ответила Аманда. – Так что никогда.

– Уговор был не такой, – сказал Кроз. – Уговор был: мы приносим шмаль. Мы ее принесли. Так что вы нам должны.

– Уговор был, что у Рен поднимется настроение, – сказала Аманда. – Но ничего не вышло. Вопрос снят.

– Ничего подобного, – заявил Кроз. – Вы нам должны. Расплачивайтесь.

– Попробуй заставь, – сказала она.

В голосе зазвучала опасная нотка – так Аманда говорила с плебратвой, когда та подходила слишком близко.

– Ничего, – проговорил Шекки. – Неважно.

Кажется, он не сильно переживал.

– Вы нам должны два траха, – не отставал Кроз. – Каждая по одному. Мы страшно рисковали, нас могли убить!

– Отстань от нее, – проговорил Шекки. – Аманда, я хочу потрогать твои волосы. От тебя пахнет конфетами.

Его все еще не отпустило.

– Отвали, – сказала Аманда.

Наверное, они отвалили, потому что в следующий раз, когда я оглянулась вокруг, их уже не было.

К тому времени я уже почти пришла в себя.

– Аманда, я не могу поверить, что ты с ними обменялась.

Я хотела добавить «ради меня», но боялась заплакать.

– Прости, что ничего не вышло, – сказала она. – Я только хотела, чтобы у тебя поднялось настроение.

– Мне действительно лучше, – сказала я. – Легче. Это была правда – частично потому, что я выблевала довольно много воды, но еще и из-за Аманды. Я знала, что она раньше так менялась – на еду, когда голодала после техасского урагана, но она рассказывала, что ей это никогда не нравилось и она это делала не ради удовольствия, так что сейчас она больше уже не меняется, потому что не нужно. И на этот раз не обязательно было, но она поменялась. Я не знала, что она меня так любит.

– Теперь у них на тебя зуб, – сказала я. – Они с тобой сквитаются.

Правда, мне казалось, что это совсем неважно, потому что я все еще «летала».

– Ничего страшного, – сказала Аманда. – Я с ними разберусь.

День Крота

День Крота

Год двенадцатый

О ЖИЗНИ ПОД ЗЕМЛЕЙ

Говорит Адам Первый

Дорогие друзья, дорогие собратья-млекопитающие,

дорогие собратья-создания!

Я не буду указывать пальцем, ибо не знаю, на кого указывать; но, как мы только что видели, злобные слухи сеют смятение. Неосторожное слово подобно окурку сигареты, брошенному в мусорный контейнер: оно тлеет, внезапно вспыхивает, и пожар охватывает целый квартал. Впредь следите за своими словами.

Определенные дружеские связи неизбежно провоцируют неуместные замечания. Но мы не шимпанзе; наши самки не кусают самок-соперниц, наши самцы не прыгают на самок и не колотят их ветвями. Во всяком случае, обычно. Жизнь любой пары трудна и подвержена искушениям, но в наших силах – не добавлять трудностей и не интерпретировать эти искушения превратно.