Год рождения 1921

— Рассказывай! Пожалеешь свои ручки. История повторяется: построишь своими руками дом, а через несколько лет тебе его снова разбомбят. Опять что-нибудь стрясется и быть новой войне.

— Найдется кому помешать ей! Ну скажи, разве ты хочешь новой войны?

— Вот я стукну тебя кирпичом по башке за такие слова! Ты-то сам хочешь?

— Так зачем же ей быть? Если никто не захочет войны, ее не будет.

— Есть и такие, кому она нужна.

— Кому?

— Сильным мира сего, — сказал Гонзик. — Бедняк не скучает без войны, ее начинают богачи — фабриканты, политики, миллионеры.

— Прямо-таки не верится, что причина всех несчастий — деньги. И зачем только они нужны? Хорошо бы вообще жить без денег. Ведь и за доброе слово можно быть сытым.

— И потешиться любовью? — Карел прищурился. — Неделю назад тебя выставили из борделя, потому что у тебя не было пятерки.

— Я туда уже не хожу, — похвастался Олин. — Я нашел себе шикарную дамочку. С двумя детьми, Я к ней прихожу, мы сперва укладываем детей спать, убаюкиваем обоих… Мальчишке шесть лет, он зовет меня дяденька. А потом мы с ней купаемся вместе.

— Ну вот видишь, бабник ты великий, а работать — не охотник… Нашел себе дамочку, она тебя кормит…

— А как же, жрать-то надо. Я не хочу вернуться домой чахоточным.

— А если жратвы будет вдоволь, ты станешь работать? Нет, наешься за гроши, а бабником до конца дней останешься. Тебя не исправит даже жена.

— Жена? А я не собираюсь жениться, — сказал Олин. — Уеду куда-нибудь за границу. Хочу попользоваться жизнью. Мало мы натерпелись, что ли? Лучшие годы нашей молодости прошли во время войны. Теперь я буду жить в свое удовольствие, и никто не смеет меня упрекать за это.

— Вот видишь, — укоризненно сказал Карел. — И ты рассуждаешь, как Мирек. А ведь сам уверял, что готов работать как вол. Ей-богу, мне даже страшно за послевоенный мир. Во всех странах — разрушения, повсюду болезни и нужда. Навести порядок в этом разоренном мире будет потрудней, чем выиграть войну, ручаюсь! Кто же спасет человечество? Америка? Англия? Россия? Какая-нибудь Лига наций? Она уж себя показала…

— Кто-нибудь да найдется, — сказал Пепик. До сих пор он молчал и грелся на солнышке.

— А кто?

За него ответил Гонзик:

— Коммунизм.

Олин быстро оглянулся на него, их взгляды встретились. Олин медленно нагнулся, взял лопату и стал просеивать мелкий желтый песок. «Вот ты и проговорился», — подумал он, а вслух спросил:

— А в чем, собственно, его суть?

— Черт его знает, — отозвался Пепик. — Я политикой не занимался. Я учился в школе, наша семья никогда не голодала, а коммунистов в нашем городе не было, а может, я ничего не знал о них.

— Коммунисты были и у вас. Они есть всюду, где живут бедняки. Я их знаю, — задумчиво продолжал Гонзик. — И надо, чтобы во всех странах они пришли к власти, иначе миру снова несдобровать.

— Ты так думаешь?

— Уверен! Коммунисты против войны, они хотят, чтобы всем людям на свете жилось хорошо. Чтобы никто не голодал и чтоб у всех была работа. Знаете вы эту песню?

Мы путь земле укажем новый,
Владыкой мира будет труд…

— А я знаю еще одну песню, — сказал Карел. — Слышал ее по московскому радио. — И он запел:

Вставай, проклятьем заклейменный,
Весь мир голодных и рабов…

Около них вдруг появился десятник, рослый, плечистый немец, в рваной, заношенной спецовке и кожаной кепке, сдвинутой на бок.

— Ты коммунист? — тихо спросил он Карела, который сидел на корточках. Тот побледнел и выпрямился, держа в руках обломок кирпича.

— А, черт, — сказал он, — что же мне ему сказать? Дать ему кирпичом по башке и смыться?

Десятник понял и усмехнулся.

— Не бойтесь, товарищи, — тихо сказал он. — И я коммунист. И вот он, каменщик Швабе, тоже. У меня два сына убиты на войне — один во Франции, другой в России. Погибли из-за этих проклятых нацистов, за их славу и власть. Но вот кончится война, — сказал он, и в глазах его сверкнула ненависть, — мы ее проиграем, и тогда нацисты ответят за все.

Олин с задумчивым видом швырял лопатой песок на сито и притворялся, что не слушает разговора. Гонзик подошел к десятнику, пожал ему руку и дружески улыбнулся Швабе, который на втором этаже укладывал кирпичи и скреплял их раствором.