GOD SAVE THE QUEEN (СИ)

— Я пришла, – скомканно произнесла она и метнулась в ванную, не снимая обуви и пальто. Закрыв дверь на защёлку, подлетела к зеркалу и стала оценивать урон, нанесённый Сильвией. Пальцами ощупала след от её кольца на правой скуле, провела вдоль лёгкой царапины на щеке, то же сделала и с ссадинами на лбу. Руки до сих пор дрожат, а слабость растекается по всему телу. Открывая кран, Эверт смывает остатки крови с лица и немного с волос. Сами волосы распускает и причёсывает; чёрный свитшот снимает и бросает в корзину, оставаясь в одной майке. Со вздохом вновь смотрит в зеркало и начинает думать, как можно скрыть эти увечия. Наклонившись, Эстер расшнуровала ботинки и подобрала пальто, а после вышла из комнаты. Разложив вещи по своим местам, светловолосая поднялась к себе в комнату.

— Так, у меня есть приблизительно пять минут до того, как… – прошептала она, в ускоренном темпе ища средства для обработки ран. В последнее время в комнате царил полнейший хаос, а на некоторых книжных полках и вовсе осела пыль, но флаконы с йодом и салициловой кислотой оставались на своих местах. Сев за стол, девушка смочила вату салицилом и протёрла повреждения. Игнорируя пульсирующую боль, она нанесла тон на ссадины и небольшое красное пятно, не тронув царапину. В принципе, если правильно закрыться волосами, сильно бросаться в глаза не будет.

— Была не была, – с этими словами Эверт вышла и сбежала вниз по лестнице. Выходя на кухню, она ощутила лёгкое волнение, но позже девушка быстро свела его к нулю.

— Куда ты так быстро убежала? – возмущался отец, бросая кусочек мяса кошке, которая уже встала на задние лапы.

«Кошка».

Внезапно Эстер осенило: папа до сих пор не знает о том, что она притащила котёнка домой.

— Ты как-то зачастил с готовкой, – не отвечая на вопрос, сказала девушка, поправляя волосы.

Дальше – банальщина: односторонний разговор, общение в стиле: «как прошёл день? что нового?» и привычные ответы: «всё хорошо, а у тебя как?», «ничего нового, всё как обычно», долгий монолог отца на тему того, какие безмозглые люди работают в отделе и задумчивые кивки и поддакивания Эстер. Невзирая на голод, пищу организм принимать не хотел. Есть было сложно. Рис будто застревал в горле, но она съела всё, сделав это с таким видом, словно обед действительно доставлял удовольствие и ей вовсе не хотелось его выблевать. Камилла нагло запрыгнула ей на колени и стала принюхиваться к тарелке; когда папа отвернулся, Эверт отдала облизывающейся питомице оставшиеся кусочки отбивной. Вымыв за собой тарелку, девушка вернулась в комнату.

Её попытки уснуть не увенчались успехом: болело лицо и голова, а совесть грызла за безделье, бардак в комнате, грязную одежду и не сделанное домашнее. Она пообещала разобраться с этим завтра, попутно обвиняя себя в лени и отсутствии энергии. Странно, но настолько уставшей Эстер себя ещё никогда не чувствовала, причём уставать было не от чего. Чувство вины преследовало её везде. Тебя избили? Твой косяк. У тебя закрываются глаза, потому что ты вторые сутки не можешь уснуть? Виновата ты. Не хватает сил банально на поход в душ? Ответ прост.

Телефон всё ещё был разряжен, и, вспомнив об этом, Эверт получила новый повод для самобичевания. Что, если тебе писали, а ты заставляешь ждать ответа? Что, если ты пропустила нечто важное? Вдруг случилось что-то ужасное, а ты об этом ничегошеньки не знаешь?

Светловолосая, сев на кровати, наклонилась к тумбочке, на которой стоял контейнер для линз. Без особой осторожности она стянула с глаза одну линзу, затем – вторую, предварительно сменив раствор, и обе положила внутрь. Завинтив бирюзовую крышечку, встала и направилась в спальню отца.

«Идёшь на крайние меры? Как не стыдно… Господи, ты до того жалкая, что даже уснуть не можешь без посторонней помощи!».

Девушка знала, что сейчас он снова запрётся в кабинете, начнёт что-то писать, громко разговаривать по телефону и заниматься делами первой важности, потому пройти можно будет без особых проблем.

На поиски ключа ушло немного больше времени, чем в прошлый раз; пару секунд Эстер даже думала, что лучше отбросить эту идею и пойти мучиться дальше, но порыв быстро сошёл на нет. Ключа не было ни в шкафу, ни на нём; откопала она его в другой тумбочке. Эстер, проверив, не идёт ли сюда кто-нибудь, открыла ящик и взяла около пяти таблеток. В рот забросила три.

Как же, всё-таки, здорово красть чужие лекарства, словами не передать.

Выйдя за дверь, она беззвучно прошагала вдоль коридора. Её настигло резкое облегчение, даже настроение слегка поднялось.

На этот раз Эстер заснула быстро – едва голова коснулась подушки, девушка закрыла глаза и не открывала их вплоть до пяти утра. Правда, проснулась немного шокированной.

Ничего, кроме лица, больше не болело. Сбрасывая с себя тёплое одеяло, она поняла, что выспалась (ага, за четырнадцать-то часов), но энергии как-то не прибавилось. Всё так же не хотелось ничего делать. Разница заключалась только в том, что теперь она могла делать это «ничего» с чувством внутреннего комфорта.