Год среди каннибалов. Северо-Западная Амазония

Если судить по некоторым фотографиям в книгах, претендующих на то, что они рассказывают о жизни южноамериканских индейцев, можно подумать, что на фотографии выше (Фотопластинка VIII) изображен индейский вождь, нарядившийся во все самое лучшее, чтобы поприветствовать новоприбывшего путешественника, тогда как на самом деле это просто группа моих сопровождающих и носильщиков, обряженных кто во что горазд. Совсем иная сцена предстает перед глазами, когда на самом деле приближаешься к индейскому дому и встречаешь не подверженных влиянию цивилизации сыновей леса – будь то боро, уитото или другие – на их родной земле и в привычной одежде. Из тени малоки в сопровождении своих приближенных воинов выходит вождь в одной набедренной повязке из отбитой коры дерева. На его шее ожерелье из зубов ягуара, а в руке – палаш из железного дерева[161]. На стоящих рядом с ним мужчинах нет ни перьев, ни украшений, но каждый из них держит в левой руке пучок метательных копий.

Фотопластинка IX. Шаман и его жена (андоке)

Весьма прискорбно, что вернувшиеся из этих мест исследователи[162] сочли необходимым поддаться ненаучным предрассудкам, изобразив амазонских индейцев в одежде, совершенно чуждой их обычаям и образу мыслей. Лицемерие было куда более распространено в эпоху, предшествующую бескомпромиссным дням фотографии, и старые ксилографии и гравюры создают совершенно неверное представление о том, как выглядит индеец в своей естественной среде. Даже столь внимательный наблюдатель, как Крево, собственноручно обесценил большую часть своих иллюстраций, нарядив индейцев так, как могли одеваться только жители каучукового пояса или его личные слуги. С момента появления фотографии несуществующая одежда перестала появляться на снимках амазонских племен, однако в заблуждение все еще вводят позы туземцев, наводящие на мысль о том, что они стесняются своей наготы, тогда как на самом деле они совершенно ее не осознают. Поэтому следует еще раз подчеркнуть, что отсутствие одежды для индейца из этих тропических регионов столь же пристойно, как и костюм, который англичанин надевает на банкет у лорда-мэра или прием при дворе. Истинную психологию жителей Амазонии невозможно понять ни с пьедестала ханжи, ни с кафедры священника. Как бы сложно ни было им обоим это постичь, но некоторым народам одежда кажется более неуместной, чем нагота[163]. Тот, кто хочет докопаться до истины, должен отбросить унаследованные и приобретенные предрассудки относительно того, что для туземцев не имеет ни смысла, ни причины для существования. Также не стоит забывать о том, что одежду не всегда носят ради приличия. И тогда станет ясно, что голый индеец в лесу не более бесстыден, чем статуя греческого бога в галереях Британского музея.

В целом о рассматриваемом мной регионе можно сказать, что женщины совсем не носят одежду, а мужчины очень мало или и вовсе только то, что уитото называют moh-hen, то есть полоса из отбитой древесной коры, которую пропускают между бедрами, а спереди и сзади крепят к веревке или ремню из коры на талии. Поскольку температура в течение года практически не меняется, набедренную повязку носят постоянно. Племена, живущие южнее, делают одеяла, но у местных индейцев, хотя они и проявляли интерес к моим одеялам, ничего подобного нет, и они спят ночью точно так же, как ходят днем, ничем не укрываясь.

Здесь почти отсутствует возможность проявить оригинальность при выборе наряда. Даже вождь не отличается одеждой от соплеменников, хотя он, как правило, носит ожерелье из зубов ягуара, что является внешним признаком высокого статуса. Его жена не носит никаких особых украшений, но, если возникнет необходимость, в ее распоряжении их имеется много. Единственный выделяющийся на общем фоне член племени – это колдун-целитель, и он готов подчеркнуть эксцентричность своего образа любой деталью, которая придется ему по душе. Один из шаманов андоке, которого я сфотографировал, носил ярко-красный тюрбан из лыка, причем эта деталь туалета – исключительно индивидуальное предпочтение, не свидетельствующее ни о профессии, ни о положении в племени. Следует также обратить внимание на большую сумку, изображенную на прилагающейся иллюстрации, поскольку она приводила в восторг все племя. Сумка была сплетена так же, как и лигатуры – из нитей красного и неокрашенного пальмового волокна – и получена по бартеру, а не изготовлена андоке. Однако она явно была местного производства, скорее всего, с севера Жапуры. Шаманы орахоне делают себе облачение из шкуры тапира, и, насколько я знаю, в этих местах больше никто не использует шкуры в качестве одежды.