Год среди каннибалов. Северо-Западная Амазония

Когти кондора играют важную роль в магических ритуалах северных племен. Эти гигантские птицы редко встречаются в джунглях, я не видел ни одной, хотя все шаманы рассказывали о них и мне удалось выменять у них несколько образцов сушеных лап. Это весьма уродливые предметы: культю обмазывают смолой и обматывают нескрученными полосками отбитой коры шириной от половины до четверти дюйма. И хотя я сумел раздобыть когти, выяснить подробности того, как именно они используются, мне не удалось[493].

Однажды я видел колдуна с кожей анаконды, и мне сказали, что с ее помощью он может контролировать дух змеи[494]. Именно с этой целью шаманов обычно снабжают высушенными шкурами ящериц и змей[495].

Индейцы андоке искренне верят в силу магических камней, которые подвешивают по пять или семь штук на шнурок. Колдун-целитель снимает их со шнурка и раскладывает на теле больного в определенном порядке, смотрит на них невидящим взглядом, пока не погрузится в транс, а затем, словно обезумев, начинает топать, кричать и размахивать своей погремушкой. Камни также используются для магического натирания и ревностно охраняются своими владельцами, которые ни при каких условиях не согласятся с ними расстаться. Единственная связка таких камней, которую мне удалось увидеть, показана на иллюстрации. Это несколько весьма грубо изготовленных плоских дисков из кварца, отполированных до гладкости частым использованием. Их размер составляет около трех четвертей дюйма в диаметре и четверть дюйма в толщину[496], проделанное в центре отверстие в два раза меньше внешнего радиуса камня. Магические камни всегда носят на шнурке.

Что бы ни пошло не так в племенной жизни, от боли в пальце до урагана, считается, что виноват в этом враг, действующий через злых духов, о чем будет подробно рассказано далее. Задача шамана – не только расстроить коварные планы этих сверхъестественных сил, но и выяснить, кто при помощи магии заставляет их совершать зло. Вред можно причинить и без физического присутствия[497]. Орудием мести вполне могут стать злые духи. Например, если ребенок потерялся или был убит ягуаром, родители, понесшие тяжелую утрату, просят о помощи племенного колдуна. Если охотники, посланные отомстить вражескому ягуару, не смогут поймать или одолеть его, за дело берется шаман. При удачном стечении обстоятельств, блуждая в одиночестве по лесу, он может случайно набрести на заблудившееся дитя. Тогда он «воссоздаст» ребенка силой своей магии и обеспечит себе незыблемую репутацию, вернув его целым и невредимым в надлежащий срок. В противном случае он расскажет племени историю о том, как свершил возмездие над ягуаром и продемонстрирует в качестве доказательства своих слов его зуб (не обязательно принадлежащий только что убитому зверю). Затем он должен будет выяснить, какое из враждебных племен подослало ягуара или попросило кого-то сделать это, точно так же он выяснял бы, кто наслал болезнь, если бы нужно было расследовать смерть взрослого человека. Процедура выяснения обстоятельств всегда одна и та же, будь то снесенный ветром дом или любая другая катастрофа. Племя собирается на табачный совет, а находящийся под действием наркотиков колдун входит в транс и в конце концов «предсказывает», кто является врагом. В итоге, как правило, принимается решение, что племени немедленно следует отправиться на войну, пока не случилось большей беды.

Шаман всегда имеет значительное влияние на межплеменную политику. Войну никогда не начинают без его совета. Он не только племенной мститель и целитель, но и обязан предупреждать соплеменников о надвигающейся опасности[498]. Белый человек может оказаться в большой опасности, если во время его посещения вспыхнет вооруженное противостояние или кто-то умрет. В случае победы успех могут частично отнести на счет его добродетели, зато катастрофу непременно спишут на то, что его присутствие навлекло на племя беду, о чем обязательно скажет колдун.

Профессиональные колдуны всегда смотрят с некоторой долей зависти на белого незнакомца с его чужеземной магией, поскольку все, чем он владеет, кажется неискушенным детям джунглей волшебством. Поэтому неудивительно, что выяснить какие-либо подробности методов их работы крайне сложно. Совершенно очевидно, что шаман рассматривает любого любопытного незнакомца как потенциального соперника, он всегда настороже, ожидая блефа и подкупа, и никогда добровольно не открывает профессиональных секретов. Выведать информацию у индейцев – самое трудное дело на свете, на все вопросы они отвечают «не знаю» или «Pia», и это действительно так, чтобы избежать необходимости объяснять свои убеждения белому человеку. Я пытался блефовать и, притворившись, что обладаю магическими способностями, всячески убеждал местного колдуна помериться силами, но, увы, безуспешно. Все, что мне удалось выяснить – результат моих наблюдений, что-то подметил здесь, что-то там, записал случайное замечание или чей-то комментарий.