Год среди каннибалов. Северо-Западная Амазония

Приведу еще один пример: в племенах уитото слово Usiyamoi означает Бога в обычном понимании; Taife – это дьявол, тогда как Taifeno – любой злой дух. Однако Taife, вездесущего злого гения, вселяющего ужас в индейцев, шепотом называют Apuehana. Возможно, это и есть его истинное тайное имя.

Neva у боро и Usiyamoi у уитото соответствует Tupano в племенах тупи-гуарани, живущих на востоке и на реке Негру. У индейцев гуичуа на западе и качимана с реки Ориноко Доброго духа называют Apunchi-Yaya. А Navena, Taife или Apuehana соответствуют понятию Jurupari на севере, Iolokiamo на реке Ориноко и Locazy у индейцев тикуна.

Возвращаясь к личным характеристикам двух сильнейших духов – Доброго и Злого, следует отметить, что первый, хотя представление о нем и размыто, все же является всемогущим божеством. Хотя Добрый Дух и пассивен, он не просто сочувственно и благосклонно присутствует в жизни людей. Он сотворил мир, а точнее, позволил ему возникнуть ради своего удовольствия и развлечения. Когда он не занимается охотой в своих прекрасных и таинственных охотничьих угодьях, он присматривает за человечеством. Но Добрый дух настолько велик, что к нему не обращаются с просьбами и не возносят ему молитв, поскольку они слишком ничтожны, чтобы как-то на него повлиять[552]. Именно из-за своего величия он настолько пассивен. Однажды Neva забыл о том, насколько ничтожен человек, и сошел в его обличии на землю. Открытые пространства – природные саванны или обнажения горных пород – это места, где он разговаривал с индейцами, и доказательством его былого присутствия там является тот факт, что эти пространства до сих пор не захвачены джунглями и открыты для солнца и неба. Но один индеец разгневал Доброго духа, и тот рассердился на всех людей и вернулся в свою обитель на крыше мира. Но перед уходом он шепнул на ухо всем ягуарам, чтобы они убивали индейцев и их детей, поэтому эти звери и сделались злыми и порой становятся вместилищем самых злых духов. До этого случая ягуары хорошо относились к людям, они вместе охотились, как братья, жили под одной крышей, ели, пили и лизали табак в дружеской обстановке, сидя вокруг костра[553].

Таковы, насколько я могу судить, верования индейцев. Эту историю мне рассказал боро, но представления всех местных племен приблизительно одинаковы. Услышав рассказ о визите Доброго духа на Землю, я, в меру своих возможностей, связал его с пришествием Христа. Реакция индейцев на мои слова представляет ценность потому, что позволяет сделать вывод о том, обладают ли они логикой. Выслушав мою историю, представители племени созвали табачный совет, который длился около шести часов. Затем появился вождь (шаман был угрюмым и отстраненным) и выразил свое мнение на этот счет. Его собственный народ был более великим, чем люди с облаков (белые люди), ибо к индейцам пришел сам Neva, главный Добрый дух, в то время как облака посетил всего лишь Молодой Вождь. Индейцы лучше белых также потому, что белые убили Молодого Вождя, а индейцы слушали Neva, и лишь один из них его разозлил.

Я и прежде слышал рассказ о явлении на землю Доброго духа, однако сомневался в его подлинности, пока однажды, когда я спросил индейца боро о том, что такое саванна, он не ответил мне, что именно там Neva разговаривал с индейцами. Когда я стал расспрашивать его дальше, он поведал мне изложенную выше историю. Невозможно установить, является ли она подлинной местной легендой или извращенной версией библейского повествования. Легенды распространяются очень далеко. Они переходят от одного народа к другому, обрастая новыми вариациями. Мы знаем, что иезуиты появились на Риу-Негру еще в 1668–1669 годах. Миссионеры этого ордена также побывали на реке Напо. Однако ничто не свидетельствует об их присутствии в верховьях Амазонки. Ни в одном из местных племен нет ничего даже отдаленно напоминающего христианский символ. Если бы индейцам была знакома такая простая фигура, как крест, она наверняка нашла бы отражение в их искусстве, но это явно не так. Создается впечатление, что в данном случае мы имеем дело с версией, которая из века в век переходила от племени к племени, чтобы вновь возникнуть сейчас в качестве традиционной племенной легенды среди народов, которые никогда не вступали в прямой контакт с христианами[554].