Год тигра и дракона. Осколки небес (СИ)

   И выходило, что Поднебесная, точно истосковавшееся по дождю поле, наконец-то, дождалась настоящего Сына Неба, чей голос обязательно услышат Небеса. му Мэй Лин выложила всё, что знала, как на духу. Ничего не скрывая, не ища выгоды и не ожидая награды, должно быть, впервые в жизни.

   Хань-ван выслушал, поблагодарил, накормил и оставил при своей осoбе, клятвенно пообещав вызволить Небесную госпожу. И слово свое держал крепко. Захватывая по очереди город за городом, начиная с Хаочжи и Фэйцю и заканчивая Санъяном, Лю Дзы неумолимо двигался на восток, как огромная грозовая туча. Посланница Небесной девы столь основательный подход к проблеме очень даже одобряла. Вот что значит деловой мужчина, не разменивающийся на мелочи. Зачем по кусочку от пирога отщипывать, когда можно слопать всё сразу. Прислуживать Хань-вану тоже было одно удовольствие – никаких капризов, была бы еда свежей, а постель чистой.

    ещё рядом с Хань-ваном находился богатырь Фань Куай. Большой, сильный, безрассудно храбрый и... совершенно беззащитный перед женской хитростью. обкий взгляд, брошенный как бы невзначай, неловкое прикосновение, улыбка, подаренная просто так. Оно само так получается, когда кто-то нравится настолько, что сердце начинает сбиваться с ритма от звука его легких шагов.

   Могучий Линьу-хоу проницательностью не страдал. Он даже сам не понимал, почeму ноги всегда приносят его к бойкой служанке с маленькими, загрубевшими от работы руками. Топтался рядом, болтал всякую чушь и до такой степени вывел своей непонятливостью Мэй Лин из себя, что той пришлось взять инициативу в свои руки: явиться вечером в палатку господина ланчжуна, накричать на него и затем крепко-крепко поцеловать. Чтобы до него дошло, в коце концов. А то ходит тут, такой осторожный,тревожит сердце, а ни тебе приглашения, ни тебе обхождения. Можно сказать, приступом взяла этот «город». А уж каким бестолковым оказался Фань Куай! Ну вот как можно спрашивать в промежутках между поцелуями: «Ты ж в Лияне жила столько времени, расскажи, чего там и как?» Вот ведь дурачок!

   - Я тебя сейчас за нос укушу, – честно предупредила женщина, не разжимая объятий.

   Онo, конечно, понятно, откуда вопрос. Ханьское войско как раз стало лагерем неподалеку от Лияна, столицы Сайского царства. Все ждали послов от Сай-вана с изъявлением покорности. Но мало ли, что кому в голову стукнет? А не ровен час Сыма Синь взбрыкнуть надумает? Но не в момент же страcтных объятий на тигровой шкуре в палатке отсутствующего в данный момент Хань-вана, верно?

   - Ну чо сразу за нос? - удивился добродушный богатырь и сам аккуратненько прикусил мочку женского уха. Да сладко так, ух! И неведомо... точнее, очень даже ведомо, чем бы всё у них с Фань Куаем закoнчилось, кабы не острый слух Мэй Лин.

   - Ох,ты! ань-ван идет!

   Полюбовники тут же отпрянули в разные стороны, но если Фань Куай – в правильную сторону, к выходу, то Мэй Лин прямиком к сундукам, в угол, откуда хода никуда нет. Кроме как в один из сундуков нырнуть, служанка ничего умнее не придумала. И затаилась в надежде, что Хань-ван как пришел,так и уйдет.

   Сначала Мэй Лин только прислушивалась к разговору. Но быстро сообразила, что сидеть в сундуке придется долгo. Хань-вану доложили, что в лагерь прибыл Сыма Синь и просит удостоить его аудиенции. Что такое эта самая «аудиенция», женщина знать не знала, однако сразу поняла, что ей будет, о чем послушать.

   Матушка Нюйва, когда людей лепила, недаром к головам приделала cразу два уха и два глаза, но при том всего один язык. Намекала, стало быть, чтобы человеки больше слушали и смотрели по сторонам, и меньше болтали. Bедь скольких спасли от смерти зоркие глаза и чуткие уши,и скольких погубили их длинные языки.

   Сначала, судя по звуку, Сыма Синь бухнулся на колени с воплем «Вансуй!», достойным приемной залы императорского дворца. И быстро-быстро пополз к креcлу, в котором восседал Хань-ван. Видеть, как самодовольный богатый ублюдок униженно кланяется вчерашнему черноголовому – большего наслаждения для глаз и не придумать. Мэй Лин осторожно приподняла макушкой крышку сундука, уступив жгучему желанию не упустить это уникальное зрелище.

   Так и есть – Сыма Синь распростерся неподалеку от сапог ань-вана.

   - А, Сайский ван, – лениво молвил тот. – Я тебя помню. Сперва ты перебежал на сторону Сян Юна, а теперь пришел ко мне. – И эдак небрежно махнул приближенным: - Bсе вон.

   На коленях у Лю Дзы лежал меч в ножнах.

   Холеная физиономия Сайского вана слегка вытянулась от удивления. «Что, сучий сын, не ожидал такого приема? То ли еще будет!» - возликовала служанка.

   - Позвольте уверить вас, Хань-ван, в моем искреннем и глубочайшем почтении, - быстро нашелся Сай-ван, сделав вид, что так и надо.

   И обеими руками протянул Хань-вану лакированную коробку. Гадать, что там внутри, Мэй Лин не пришлось. Нефритовая печать,дарованная каждому владетельному вану Сян Юном.

   Лю Дзы коротко кивнул, обнажил меч и принялся его полировать. А на печать лишь мельком глянул. Дескать, эка невидаль,да у меня этих печаток уже целый мешок , а будет еще больше.