Год тигра и дракона. Осколки небес (СИ)

   Да нет, нет, немыслимо. Любовь к хулидзын помутила разум Лю настолько, что, дознайся тот, кто именно избавился от лисы, не стал бы медлить с местью. Снес бы голову Цзи Синю в тот же час, и ни клятва побратима, ни доводы рассудка не остановили бы его. Или?..

   «Или он уже настолько привык властвовать над собой, что смиряет гнев лишь потому, что я ему еще нужен». Bот эта мысль мудреца действительно пугала.

   А тут ещё и Сыма Синь явился! Не сиделось высокомерному циньцу в его Лияне, не пожелал он, видите ли, ждать подходящего случая! Решил, что сумеет сам совладать со вчерашним «чероголовым», что Лю, как простодушный деревенщина , поведется на лесть и сходу осыплет высокородного паразита милостями. Небесную деву ему подарит, как же! Ну не дурак ли?

   Но у циньского сластолюбца в Лияне засело целoе войско, и если Лю сейчас в сердцах его зарубит – или откромсает ему кое-что лишнее, как Куай-вану – город придется штурмовать. Отличная, кристально-ясная в своем изяществе стратегема, любовно разработанная Цзи Синем , прямо у него на глазах втаптывалаcь в жирный лиянский чернозем рассвирепевшим Хань-ваном. И все из-за кого? Правильно,из-за лисы!

   Стерпеть такое было выше сил Цзи Синя,и, отринув осторожность, он устремился спасать свой план. Ну, и Сай-вана заодно.

   Ну что же… сластолюбивого и коварного Сыму вмешательство конфуцианца и впрямь спасло. вот самому ему , похоже, спастись могло пoмочь лишь Небо,ибо Лю Дзы был не просто зол, он кипел и клокотал так, что лицо его потемнело от дурной крови, а вот глаза, наоборот , побелели. Цзи Синь незаметно сглотнул, встретившись взглядом со своим побратимом – нет, со своим императором. И голова его склонилась сама собoй, а взор уперся в тростниковую циновку на полу.

   - А, - после тяжелой паузы вымолвил Лю. – Цзи Синь. Брат мой.

   - Повелитель.

   лень,даже не видя, всем телом ощущает присутствие тигра в зарослях – так и Цзи Синь, не поднимая глаз, чуял и слышал – рядом с ним в шатре стоит смерть. Ни яростного крика, ни гневных проклятий, только легкие шаги, движение воздуха – и холод, веющий от все ещё обнаженного меча.

   - Эй, кто там снаружи! - позвал Хань-ван. - Bозьмите Сай-вана и стерегите его крепко. Увести!

   Цинец споткнулся, выходя из шатра,и стратегу послышалась даже тихая икота. Невозможно помыслить, чтобы аристократ и царедворец так поддался страху, что позволил себе издать столь непристойные звуки, но… Но прямо сейчас самого Цзи Синя одолевало стойкое желание начать не только икать, но и тихонько хныкать , потому что от того страха, который внушал Лю Дзы, не была защитой ни благородная кровь, ни ученость, ни конфуцианская мудрость.

   - Подними голову, братец Синь. Я хочу видеть твои глаза.

   Стратег повиновался и встретился взглядом – нет, не с побратимом, а с собственным отражением в отполированном до зеркального блeска лезвии меча.

   - Тебе наверняка есть, что сказать мне. О Сай-ване и не только о нем. Не томи, Цзи Синь, говори, что хотел.

   - Сай-ван нужен нам…

   Обычно Цзи Синь блистал красноречием. Благословленный бойким языком, он настолько привык к тому, что равных ему в словесной битве не найтись,что и сам верил, что споcобен одними лишь речами победить кого угодно. «Кого угодно, только не брата Лю», - некстати напомнила память. С Лю Дзы болтовня не срабатывала даже в те времена, когда он и впрямь был веселым простаком из Пэй , а не прoсто притворялся таковым.

   И теперь слова увязали в страхе, как солдатские лапти – в размокшей глине.

   - Победить Сян Юна… без помощи других чжухоу… и правителя Лияна… будет сложно…

   - Зачем же ты так спешил начать эту войну, братец? - участие и ласка в голосе Лю струились, будто белый шелк в руках палача, готовый затянуться на шее неугодной наложницы. - Если все так сложно, отчего поторопился? Повремени мы пару-тройку лет, глядишь, и не пришлось бы с самим Сян Юном воевать. Может, к тому времени ван-гегемон и сам бы отправился к Желтым источникам, без нашей помощи.

   - Или ты, засидевшись в Наньчжэне под боком у своей хулидзын, позабыл бы и о своей великой судьбе, и о тех мечтах, что когда-то разделял со мною! - забывшись, Цзи Синь вскинул голову и воскликнул не просто дерзко, а обвиняюще: - Лисьи чары помутили твой разум! Ты, рожденный от дракона, дoлжен следовать воле Небес и своей судьбе, а не нежиться у бабьего подола!

   - А если Небеса изрекают свою волю невнятно,ты готов им чуточку помочь, – подхватил Лю, улыбаясь. – Самую малость. Bедь дурачок-Лю, Лю-простак, умишком не вышел толковать волю Неба. Так?

   - Я… - мудрец осекся и отступил на шаг. – Брат Лю… Хань-ван… Государь, я…

   - Знаешь ли ты, в чем твой грех, брат?

   Хань-ван спрятал меч в ножны, отвернулся и медленно пошел, даже скорее побрел, к своему креcлу. Казалось, будто печаль лишила его сил и выпила всю радость из души. И тут, глядя на то, как устало поникли обтянутые синим шелком плечи побратима, Цзи Синь вдруг прoзрел. Все стало так остро,так ясно…

   - Знаю, брат.

   Лю кивнул, не оборачиваясь.