Год ведьмовства

Лилит не повела и бровью. Ничуть не смутившись, королева ведьм прошествовала по центральному проходу, огибая тела павших ведьм. Она остановилась, подойдя к Иммануэль вплотную, так что кончик лезвия почти упирался в мягкую плоть ее живота.

Но Лилит не дрогнула.

Вместо этого она обхватила щеку Иммануэль своей холодной бледной рукой и прижалась еще ближе. Лезвие глубоко вошло ей в живот, когда она склонилась своим лбом ко лбу Иммануэль.

Девушка вгляделась в черные глазницы Лилит и почувствовала, как чары леса утягивают ее в пучину беспамятства. Звуки резни отступили на второй план, растворяясь в шепоте ветра в верхушках деревьев. Тени затуманили ей зрение, и глубоко внутри себя Иммануэль услышала зов леса – звук, похожий на шум крови в ушах. Королева-ведьма поводила большим пальцем по линии пульса Иммануэль, словно измеряя ритм ее сердцебиения. Жест был нежным… почти материнским. Иммануэль вполне могла представить, какой предводительницей она была тогда, давным-давно, еще до того, как болезненная жажда мести и крови превратила ее в чудовище, которым она стала теперь.

Лилит провела пальцем по губам Иммануэль, а затем схватила ее за горло.

Крик застрял в горле Иммануэль, когда Лилит оторвала ее от земли. Задыхаясь, она вцепилась в ведьмины пальцы, трепыхаясь в воздухе, в то время как Лилит поднимала ее все выше и выше.

В панике Иммануэль подняла кинжал и стала махать им вслепую. Сначала лезвие попало в кость, затем в мясо, глубоко вонзившись в плечо Лилит.

Королева-ведьма издала вопль, сотрясший весь собор. По стенам побежали трещины, крыша провалилась внутрь. И паства, и легион бросились к дверям, когда собор вокруг них начал рушиться. Сквозь хаос Иммануэль услышала, как Эзра выкрикнул ее имя, но потом его голос затерялся в суматохе, как и все остальное.

Пелена застелила глаза Иммануэль. Она пыталась оставаться в сознании, держась за него из последних оставшихся сил, как за соломинку. Оскалившись, она выдернула лезвие из плеча Лилит и занесла его высоко над головой.

На этот раз ее удар пришелся точно в цель.

Клинок вонзился в грудь Лилит по самую рукоять. Ведьма потеряла равновесие, повалилась на ближайшую скамью и осела на пол. Но, к ужасу Иммануэль, едва она упала, как тут же снова оказалась на ногах. Она оперлась на скамью, обхватила рукоятку ножа, выдернула его из груди и швырнула в проход.

На мгновение они обе застыли друг напротив друга в центральном проходе собора. Обе истекали кровью и были ранены, обе едва держались на ногах. Тогда Иммануэль поняла, что конец настал, и только одна из них сегодня покинет этот собор.

Лилит подняла руки в воздух.

Деревянные полы задрожали и вздыбились; из-под фундамента собора вырвались корни и по-змеиному заскользили по его проходам. Сквозь половицы пробивались молодые саженцы, за считаные мгновения созревая во взрослое дерево, застревавшее ветвями в стропилах. Ползучие корни обвились вокруг лодыжек Иммануэль, скручиваясь так туго, что она закричала от боли. Она попыталась пошевелить ногой, чтобы освободиться, но у нее ничего не получалось.

Сигил, вырезанный на предплечье, пылал, как свежее клеймо. Она зажмурилась от боли, погружаясь в глубины своего я, и высвободила все, что в ней было.

Корни соскользнули с ее лодыжек, уползая обратно к трещинам в полу, из которых они появились. Деревья, раскинувшиеся над головой, согнулись пополам от вдруг налетевшего призрачного ветра, который пронесся по собору, словно предвещая первые летние грозы.

Лилит пятилась, пока не уперлась в алтарь, а могучий ветер бушевал вокруг нее с таким неистовством, что на ее вытянутой руке начала облезать кожа, оголяя мускулы, а потом и мускулы, оголяя кости. Ведьма закричала и атаковала.

Мощь удара Лилит сбила Иммануэль с ног. Она пролетела по воздуху и с грохотом приземлилась на груду раскуроченных корней и половиц. Ее ребра тошнотворно хрустнули при столкновении, и она стала ловить ртом воздух, изо всех сил стараясь не потерять сознание.

Ветер стих и лишь тихо посвистывал, когда Лилит оттолкнулась от алтаря и направилась к Иммануэль, переступая через корни деревьев точно так, как в ту ночь, когда они впервые встретились. Только теперь в ее глазницах зажегся свет – две мерцающие крупицы, которые двигались, как зрачки, и они смотрели на Иммануэль. Гнев Лилит был осязаем – от него леденел воздух и дрожали деревья. От каждого шага ведьмы собор, казалось, сотрясался до самых полуразрушенных камней его основания.

Иммануэль пыталась отступить, но не сумела: Лилит была слишком быстра. Ведьма лишь раз ударила ее наотмашь по лицу тыльной стороной ладони, и Иммануэль снова упала на пол. Огоньки в глазах Лилит начали танцевать и множиться, рассеиваясь в черноте ее глазниц, как искры раздуваемого ветром костра. Она больно ударила Иммануэль в ребра, и та вскричала от боли, царапая ногтями пол.

Раздался тихий щелчок, звук пули, попадающей в патронник. И голос Эзры:

– Не трогай ее.

Ведьма отвлеклась от Иммануэль и повернулась к Эзре. Он стоял в просвете между двух сосен, целясь в Лилит из ружья и держа палец на спусковом крючке.