Год ведьмовства

– С какой стати, если церковники осведомлены не лучше меня? – конечно, дело было не только в этом; она скрывала от него правду о своей роли в кровавом бедствии и о том, как ведьмы использовали ее в своих целях. Но доверять Эзре в таком вопросе она не могла. Пусть он был своего рода мятежником и скептически относился к церкви, которой служил, но он все-таки оставался преемником пророка. – Я хочу помочь, и не вижу причин сидеть сложа руки.

Эзра погрузился в молчание и долго смотрел на свечи, потирая загривок.

– Женщинам запрещено входить в библиотечный зал.

– Я знаю. Я бы не просила, если бы речь шла о каком-то пустяке, но…

– Тебе пришлось принять мой грех, и теперь ты хочешь, чтобы я взял на себя твой?

Иммануэль надеялась, что до этого не дойдет, но в ответ кивнула.

– У меня есть компромат на тебя, а у тебя будет компромат на меня. Будем квиты. Тайна за тайну.

Эзра ненадолго задумался.

– Когда? – спросил он наконец.

– Лучше всего – завтра во второй половине дня, пока за овцами приглядывает наш батрак, – когда у нее будет время улизнуть незамеченной.

Он поднялся на ноги.

– Тогда до завтра. Встретимся у ворот Обители в полдень.

Глава 12

Мы – посвященные, избранные Отцом. А то, что принадлежит Ему, Его навеки.

Священное Писание

Обитель Пророка, построенная в Темные Дни, когда их вера еще не обросла священными писаниями и надлежащими догматами, была старейшим зданием во всем Вефиле. Она стояла на одиноком холме, откуда открывался вид на покатые поля для выпаса скота. Это было высокое, мрачное сооружение, состоящее из главного корпуса – обветшалого каменного собора, где когда-то молились первые верующие, – и многочисленных флигелей, часть которых достроили не далее как месяц назад.

Поместье со всех сторон окружала стена из кованого железа высотой около девяти футов. Сказывали, что по окончании Священной Войны на железные пики стены насадили отрубленные головы четырех ведьм и их союзников. Согласно тем же легендам, обезглавленный труп Лилит подвесили к воротам стены и по приказу Дэвида Форда увенчали короной из оленьего черепа, в насмешку над ее царствованием и кончиной. Подходя к воротам, Иммануэль видела эту картину как наяву: отрубленные головы грешниц таращатся на нее с железных прутьев стены, которыми намертво сомкнуты их челюсти, а в арке рядом покачивается на ветру коронованный черепом труп королевы-ведьмы. Иммануэль мотнула головой, чтобы избавиться от жуткого видения, и продолжила путь к Обители.

Эзра поджидал ее сразу за воротами. Он сидел под ветвями высокого тополя, спиной привалившись к стволу дерева, и скрестив ноги в лодыжках, читал какую-то книгу размером не больше ладони.

По двору сновали люди, по большей части слуги и батраки, ухаживавшие за обширными пастбищами пророка, но Эзра все равно вскинул голову при ее приближении, словно узнал ее по звуку шагов. Он встал, пряча книгу в задний карман брюк, и кивнул на двери Обители.

– Нам сюда.

Обитель Пророка и снаружи производила величественное впечатление, но интерьер совершенно поражал воображение. Парадный холл с высокими сводчатыми потолками почти не уступал в размерах самому собору. Окна здесь достигали в высоту десяти футов, и в каждой раме помещались витражи из цветного стекла, так что солнечный свет, льющийся через них, окрашивал стены и пол в цвета радуги. В воздухе пахло пряностями – густой аромат ударял в голову, напоминая о праздниках урожая и жаренном на зимних кострах мясе.

Эзра вел ее длинными коридорами, где шаги резонировали эхом. Он старался держать дистанцию, когда кто-то попадался им на пути, но как только они оставались одни, не ленился показывать ей интересные детали дома. К примеру, стены, увешанные картинами (в основном – портретами первых пророков, правивших после Священной Войны), и коридоры, ведущие в кухни Обители или в комнаты, где проводили время в затворничестве молодые жены пророка.

Иммануэль вскользь подумалось, какой из них вел туда, где ее мать совершила покушение на пророка, но спросить не решилась.

Завернув за угол, они оказались в небольшом, ярко освещенном холле. Здесь вдоль стен тянулись узкие оконца, отстоящие друг от друга не более чем на полушаг, а напротив них – ряд дверей, на поперечине каждой из которых золотыми чернилами были выведены имена: Ханна, Шарлотта, Сара, Чарити, Наоми, Эстер, Джудит, Бетани, Джастис, Дина, Рут, Тильда. Покои жен пророка. Иммануэль внимательно прочитала каждое имя, выискивая комнату Лии.

– Эзра, это ты? – донесся тонкий голосок из открытой в начале коридора двери. В нем звучал легкий акцент, которого Иммануэль не слышала в речи ни у одного уроженца Вефиля.

Эзра застыл на месте и выругался себе под нос. А потом, взяв себя в руки, направился к комнате.

– Да, матушка?