Год вольфрама

Ольвидо предстала перед Англичанином, она была взволнована и выглядела совсем как застигнутая врасплох школьница, зрелой женщиной она была там, на чердаке, где металась подобно раненому зверю.

— Здравствуйте, дон Гильермо! Вы хотели мне что-то сказать?

— Да, нам надо поговорить. Хотите чашку чая?

— Не люблю чай, впрочем, я его никогда не пила, хорошо, налейте мне немного, если вам это доставит удовольствие… Как вы узнали, что я…

— От Бума, у него нет от меня секретов.

Пойнтера я им тоже оставлю, собака полностью уподобляется хозяину, кто ее кормит, тот и хозяин, покажи ей кусок мяса, и она тотчас хвостом завиляет, Бум свернулся у его ног, словно чуял недоброе.

— Аусенсио говорил тебе о наших планах?

— Да, он тоже от меня ничего не скрывает.

— Я хочу сказать тебе, что уговор остается в силе, передай ему об этом, потому что я его уже больше не увижу, вот здесь документ, подписанный мной и двумя свидетелями, чтобы его можно было оформить юридически, надеюсь, никаких сложностей не возникнет.

— А почему вы его не увидите?

— Я сейчас уезжаю.

Ольвидо не удивилась, она вся была поглощена собственными неразрешимыми проблемами. В голосе ее звучала безысходная тоска:

— Теперь все уже ни к чему.

— Вот еще! Не говори глупостей, малышка, эта Г» у мага — самое лучшее решение вашего будущего.

— Я имела в виду себя.

— А я — вас обоих.

— Ничего у нас быть не может.

Дождь немного утих, но пока еще не сдавался, сквозь окно виднелась сплошная серая пелена, обволакивавшая все вокруг, какая плодородная здесь земля, им надо бы раз и навсегда объяснить, что их будущее в земледелии, а не в рудниках, надо уничтожить виноградники, чтобы провести воду, посадить табак, его листья как нельзя лучше подойдут для изготовления первосортных сигар, больше внимания уделять фруктовым деревьям, яблоням, вишням, персиковым, а впрочем, его объяснения ни к чему, девушка переживала любовную драму, к "остальному она была безучастна.

— Не знаю, что там затеял Аусенсио, но он вернется, он сохнет по тебе, уж я-то знаю.

— Даже если и вернется…

— Вернется, не сомневайся, он тебя не оставит, и все будет хорошо.

— Ну да, как же!..

— Ты что, его не любишь?

— Я? Да я жизнь за него отдать готова. Кажется, именно ото я и сделаю.

— Тогда не сгущай краски, детка, нет ничего сильнее любви, ей не страшны никакие препятствия, вот увидишь.

Нельзя сказать, что дона Гильермо, то бишь Гюнтера Вайса, не интересовала драма Ромео и Джульетты, просто у него были более срочные и неотложные дела, он не мог терять времени, распутывая классический узел проблем, вроде: моя семья не хочет, чтобы я вышла замуж за такого-то, потому что его фамилия Эспосито, когда этот самый Эспосито вернется и уладит дела с грузовиками Ариаса, он крепко обнимет свою милую и вопрос с семьей Валькарсе будет решен, но сам он не может и думать о своей собственной любви, ему нельзя вспоминать никого, даже Мод, поддаться такой слабости — значит пропасть, Гамбурга больше не существует, Даммторштрассе, 27 — тоже, и уж конечно, нет больше фрау Хельги Вайс и маленьких Гюнтера и Хельги Вайсов, тяжело исполнять роль человека, про игравшего войну, эту роль не выучишь по книгам, чтобы демонтировать передатчик и сжечь все улики, ему потребуется более часа, поэтому, решил он, пора кончать разговор с Ольвидо, вид у нее совсем измученный, он пошарил в кармане жилета и извлек оттуда прелестную коробочку для нюхательного табака, в ней хранилось верное средство фирмы «Байер», одна такая белая таблетка, снотворное, принесет тебе хороший сон, он протянул коробочку девушке, «на, возьми, сразу успокоишься», романтическая глупышка, вот ты кто, «а я совершенно спокойна», но все же взяла, а вот зеленые — цианистый калий, от такой уснешь навеки, он держал их на всякий случай и подсунул этому любителю приключений Александру Истону, он же Уильям Уайт, который тогда работал на строительстве железной дороги между Рибадео и Бьерсо и был помешан на анализе серебристого блеска, это произошло в тот день, когда Уайт получил письмо от United Kingdom Commercial Corporation, от него требовали, чтобы он добровольно начал оказывать услуги своей родной стране, все прошло как по маслу, без малейших осложнений, и вот так вместо него появился новый Уайт, отдавший себя в распоряжение ее королевского высочества.

35