Год вольфрама

Сам не знаю, почему я так отреагировал, мои отношения с церковью оставляли желать лучшего, почему-то вспомнилось объявление в баре Рубьелос-де-ла-Мора: «Запрещается богохульствовать без причины», у этого бедняги была вполне уважительная причина, ему полезно разрядиться.

— Ой-ой, умираю! К этой матери все на свете!

— Давай, валяй, не стесняйся.

— Живой?

Постепенно стали подходить люди, солидарность толпы, никто не хочет быть первым, будь то несчастный случай или танцплощадка, но стоит выйти первой паре, все тут как тут; мужчина, оказавшийся свояком пострадавшего, взялся вместе со своими товарищами отнести несчастного к врачу.

— В Вильяфранку к доктору Вега, он живет на улице Агуа.

— Я пойду с ними.

— Не ходи, — сказал Ховино, — у нас еще много дел.

— Надо подбить бабки.

— И не только это.

Мне хотелось пойти, вдруг я встречу Ольвидо, иногда мы стыдимся хороших поступков, потому что за ними скрываются весьма неприглядные мотивы, сейчас другой случай, бескорыстный порыв, вера в человека, одно из заблуждений, порождаемых любовью; вера в человека заставила меня принять предложение Ховино и разделить с ним наш нелегкий труд; я остался, свояк и другие крестьяне из деревни Парамо-де-Орбиго взялись за дело.

— Нужна лошадь.

— Возьми мою, — отозвался один из них, оказавшийся впоследствии владельцем лавки, — только потом заплатишь. Жить-то надо, — добавил он, извиняясь.

— Поехали.

Бедняга не переставал кричать и сыпать проклятиями, вплетая в них весьма любопытный набор имен.

— Ой, умираю! Нас… мне на Диогена!

Он у них может рассыпаться но дороге, для надежности его привязали к доскам, «и на Христофора Колумба тоже!», потом уже мы узнали, что он выжил, потерял память, остался хромым, но выжил, его спасло чудо, утверждал врач, оказавшийся двоюродным братом доньи Доситеи, его спасла оказанная в первый момент помощь, заслуга Ховино, он тронул меня за плечо и отвел в сторону.

— Пойдем-ка мы с тобой на постоялый двор к Злою, там и поговорим спокойно.

8