Год вольфрама

Его слова прозвучали как пощечина, не смей называть меня мальчиком, а то в морду получишь, я не знаю, во что ты меня втягиваешь, не знаю, что я должен делать и что делаю в этот момент тут, в «Долларе», зато я знаю, чего хочу, и готов заплатить за это любую цену, не смей лезть ко мне, я уже не мальчик.

— Кого же мне трогать, сеньор Уайт? Вы красивый мужчина, высокий, светловолосый, мечта женщины, но холодный как лед.

— Здесь есть и другие мужчины.

Англичанин и Гельмут Монсен скрестили взгляды, психологическая война, потомку римлян этого не понять.

— Не думаю.

Я был согласен с этой женщиной родом из деревни Ферроль-дель-Каудильо, нужно обладать большим хладнокровием и выдержкой, чтобы не испугаться мчавшегося навстречу поезда и, взглянув прямо в маленькие фары-очки, поднять столь смелый тост:

— Пусть победит достойный.

16

Завывание волка и мерное постукивание града были для нее столь привычными звуками, что не беспокоили и не прерывали сна, так же как шорох пробегавших время от времени мышей. Но нынче ночью дом дрожал от яростного грохота, словно кто-то вгрызался в его стены отбойным молотком. Еще полусонная, она потрясла мужа за плечо.

— Лаурен, ты слышишь? Что там такое? Как будто крысы огромные скребутся.

— Оставь их в покое.

— Ты бы пошел посмотрел.

— Ну чего тебе неймется?

Он, наконец, проснулся от непривычного шума.

— Кто там ходит?

Дом сотрясался от странных и непонятных звуков, во всяком случае это даже отдаленно не напоминало возню грызунов, какими огромными бы они ни были. В одних трусах, протирая заспанные глаза, он выскочил во двор и обошел вокруг дома. Громкий стук прекратился, словно растаял в клочьях тумана. А может, ему приснилось? Ночь черна как сажа, в самый раз натолкнуться на искателей вольфрама, в воздухе повисла тягостная тишина, похоже, вокруг никого, и все-таки он чувствовал, что дрожит, но вовсе не от холода, лучше поскорее вернуться в надежное тепло постели; однако едва он нырнул под одеяло, как снова возобновилось мерное постукивание, громче, еще громче, у обоих сердце зашлось от страха перед чем-то неизвестным, сверхъестественным. Леонора начала беззвучно шептать молитву, но даже не успев перекреститься, она услышала, как кто-то молотит кулаком в дверь, и тотчас раздался грубый мужской голос:

— Именем закона, откройте!

Еще совсем сонная, она пошла отворять дверь, да, там стояли какие-то люди.

— Какого черта вам надо?..

И сразу же кухня, столовая и гостиная заполнились людьми, вероятно, теми, кто шуровал снаружи, их лица лаково лоснились, не какие-то там бестелесные духи, а самые что ни на есть живые человеческие существа.

— Не двигайся! Начинаем обыск!

— Но послушайте, это мой дом, что вам здесь надо? Мы честные люди.

— Вы дон Дельфино Майорга Села?

— Я его сын Лаурентино.

— Но ведь это дом вашего отца, не так ли?

— Да, дом принадлежал ему, но сейчас он живет внизу, в долине, у него там кузница.

— А нам наплевать.

Между тем шум нарастал. Сейчас уже не оставалось никаких сомнений, били молотками по каменным наружным стенам, к счастью, фундамент одноэтажного дома отличался необыкновенной прочностью, не зря его считали лучшим домом в поселке, поэтому он сейчас и не рухнул, однако пол сотрясался под ногами при каждом новом ударе, со стены напротив печки свалились календарь, картина, изображавшая тайную вечерю, и свадебная фотография хозяев, Майорга-младший ошалело смотрел на то, что происходит, ему хотелось верить, что это всего лишь дурной сон, вот сейчас Леонора потрясет его за плечо и он проснется.

— Ну что там все стучат? Остановите их!

— Кто стучит?

— Вы что, не слышите?

— Нет, мы ищем тайное оружие, винтовки и автомат, ваш отец, как нам известно, ремонтирует оружие, и мы совершенно точно знаем, что Чарлот что-то замышляет и оно ему нужно позарез. Может, вы нам сами все отдадите?

— Перестаньте нести чепуху, извините, я к вам со всем почтением, но здесь ничего нет, мы порядочные люди, а потом, ведь мой отец обычно чинит оружие для вас.

— Вы нам мозги не вкручивайте, мы знаем, что оружие находится здесь, и мы его найдем, будьте спокойны.

Самое страшное, что это был не сон, и Леонора, сидя в кровати, зажимала ладонями ушки девочке, чтобы ребенок не проснулся и не умер от ужаса, она тихонько напевала колыбельную, стараясь усыпить собственный страх, из буфета вылетали чашки, тарелки, блюда, разбиваясь вдребезги, и звук бьющейся посуды сливался с грохотом молотков, крошащих стены.

— Клянусь вам, у нас нет никакого оружия, ради бога, остановите их, они нам дом разнесут, нет здесь оружия, клянусь.

— Мы должны все обыскать.

— Да ведь это не обыск, а настоящий разбой!

Сержант по прозвищу Живодер засмеялся, показывая лошадиные зубы, такими камни перемалывать можно.

— Да ведь вы сами виноваты. Давайте, ребята, если надо, по камешку разберите дом, а оружие чтоб нашли!