Год жизни

— Ворюга он и бандит! — убежденно отрезал Неделя.— Тут и думать нечего. Как он тогда Феклу смертным боем бил! Вот чую, что не наш он человек, не советский, а доказать не могу.

— А на чем он может мошенничать? — спросил Смоленский. Рассказ Сиротки сильно заинтересовал его.

— Я так полагаю — на бензине. Скорей всего,— после некоторого раздумья ответил шофер.— На чем еще? Трос,-нефть, взрывчатка никому не нужны. Магазинный товар весь идет штучно и с веса. А бензин легко утаить. И купцы, главное, на него есть. В Атарене знаете сколь индивидуалов развелось? Заправки нет, бензин все у шоферов покупают. Я и то там разок одного с моторки... выручил,— с усилием договорил Сиротка.— Конечно, задаром... Опять-таки деньги Галган считал не с кем-нибудь, а с заведующим нефтескладом.

— Пожалуй, ты прав, Виктор,— озабоченно сдвинул брови Смоленский.— Механика тут простая. Галган, скажем, выписывает три тонны бензина, а увозит две. Тонна остается заву для продажи в Атарене налево. Ну, а тут, на прииске, Галгану отчитаться легко. На участках всяких движков полно. Тот же Лаврухин за литр водки любую фактуру подмахнет. Да и другие найдутся, уважат начальника хозчасти...

— Накрыть нам надо Галгана, вот что я вам, хлопцы, скажу,— ударил кулаком по земле Неделя.— Иначе какие мы, к бесу, комсомольцы?

— Накрыть обязательно,— загорелся Смоленский,— Только надо все умненько провести, чтоб не спугнуть Галгана. И как ты мог столько времени молчать, Виктор? — с упреком добавил Кеша.

— Понимаешь, вылетело из головы. Я как раз в том рейсе чуть не пропал. Да и значения как-то этому случаю не придал,— с виноватым видом ответил Сиротка.

— Ладно. Зато вот тебе задание: как поедешь опять с Галганом за горючкой, последи, сколько бензина ему выпишут и сколько с весов на машину погрузят. Понял? А мы тут сразу комиссию создадим, взвесим прямо на машине, до сдачи на склад, и — в акт это дело. А там дадим знать в Атарен, чтоб за тем ворюгой проследили.

— Все сделаю, Кеша, будь спокоен,— заверил Сиротка комсорга. Самолюбию Виктора сильно польстило ответственное поручение. Кто-кто, а уж он-то сумеет проследить за Галганом!

К концу дня собрался маленький дождик, но не промочил, а только попугал и тут же перестал. Однако все заторопились домой. После целого дня усердного сбора ягод шли, едва переставляя ноги. Самых маленьких пришлось взять на руки. Тарас посадил к себе на широкие плечи двух девочек, и они ехали на нем, восторженно щебеча между собой. Бурильщик крепко держал загорелые маленькие ножонки и улыбался. Ему было приятно слушать милый девчоночий лепет, ощущать тяжесть детей на плечах. Когда-нибудь Клава родит ему такую дочурку или сынишку.

Довольнее всех была Инна. Не меньше сорока ведер брусники несли юноши и девушки «Крайнего».

Из больничного двора молодежь разошлась по домам. Неделя, как и все, ссыпал бруснику в объемистую бочку и тоже направился к своему общежитию. Но едва

поворотил в узкий переулок, как нос к носу столкнулся с Галганом.

Одетый в светло-серый двубортный костюм, Галган смерил потного, запыленного бурильщика презрительным взглядом и подчеркнуто брезгливо посторонился, показывая всем своим видом, что боится запачкаться об него. Тарас вспыхнул, но сдержался. Тогда, на свою беду, Тимофей Яковлевич решил уязвить Неделю:

— И в выходной трудишься? Много на ягоде зашибил? — с притворным сочувствием спросил Галган.

Тарас бешено сузил глаза, заиграл желваками на скулах.

— Мне и зарплаты хватает. Бензин воровать не приходится. А посмеешься после, когда я тебя вместе с завнефтескладом посажу!

Сказал — и прошел мимо остолбеневшего Галгана, уже досадуя на себя за неосторожно вырвавшееся слово. «Теперь насторожится, гад!»

Нечистая совесть всегда неспокойна. Во всем ей чудится близкая расплата. «Бензин... Вместе с завнефте-складом посажу». Все раскопал, проклятый, все! Еще кто знает или он один? И кто мог продать? Лавруха? Ни в коем случае! Сиротка? Но то когда еще дело было, зимой. Полгода тихо прошло. Кто же, кто?»

Ночь прошла без сна, а наутро у Галгана созрело твердое решение убрать Неделю. Забить ему рот, расквитаться за все разом. Другого выхода нет. Иначе — опять в лагерь. Но тихо убрать, чтоб концов не оставить, не засыпаться.

7

Бурильный молоток грохотал длинными очередями.

В слабом пыльном свете мелькали то широкая спина бурильщика, то толстый резиновый шланг, по которому подавался сжатый воздух. Одно кольцо из шланга свисало вниз и терялось в темноте гезенка — бездонного каменного колодца, у края которого работал бурильщик.

Именно здесь, в этом забое, погиб взрывник Жафа-ров. Но печальные воспоминания меньше всего занимали сейчас Тараса. Иное поглощало все его мысли: оставалось меньше двух недель до поездки с Клавой в Ата-рен.