Годы

Отстранение майора Гладышева от исполнения должности начальника штаба дивизии было, конечно, правильным. Но «бездеятельность» Гладышева была не его виной, а бедой. Гладышев просто не был готов выполнять такую ответственную должность, не знал, что и как делать. Он большую часть своей службы был административным работником военкоматов. То же самое можно сказать и о заместителе Гладышева, начальнике оперативного отделения капитане Гаевом, растерявшем в запасе даже те небольшие знания, которые имел раньше.

Гладышев и Гаевой, не успев «оглядеться» за короткий период формирования дивизии, были вынуждены руководить штабом сразу в такой тяжёлой обстановке. И, понятно, не справились. Гладышев, кроме того, слишком обособил себя и не смог установить делового контакта с подчинёнными, основанного на взаимном доверии.

Чтобы стать достаточно умелым начальником штаба дивизии, мне, например, прошедшему курс обучения в Военной Академии имени М. В. Фрунзе, и то потребовалось более года практической работы в боевых условиях. Только в 89-й стрелковой дивизии я почувствовал себя уверенно, как начальник штаба!

О том, как наша Академия учила своих питомцев, видно из отзывов прославленного полководца маршала К. К. Рокоссовского. Этот отзыв дан моим однокурсникам, подполковник Тарасов был старостой курса «А».

«…В ночь на 16 июля Рокоссовский выехал в район Ярцева. На ходу был создан штаб группы из 15–18 командиров. Десять из них только что окончили академию имени Фрунзе. Штаб группы возглавил подполковник С. П. Тарасов. (Подчёркнуто мною. К. Р.) Размещался штаб в автомобилях. Работники его постоянно находились в движении, так как устойчивой связи с частями и соединениями не было и приходилось обходиться живой связью. Впрочем, новый командующий был доволен своим импровизированным штабом. „К достоинствам офицеров управления, — писал он позднее, отнесу глубокое осознание важности возложенной на них задачи, смелость, доходящую до самопожертвования, а также способность быстро разбираться в запутанной обстановке и проявлять инициативу, не раз я в мыслях добром поминал академию имени Фрунзе, подготовившую этих товарищей“».

«Рокоссовский» В. Кардашев.

В 337-й не на высоте была и разведка, начальник которой, старший лейтенант Зайцев, находясь большей частью на НП комдива, не руководил подчинёнными ему разведподразделениями. По правде говоря, вина Зайцева была только в том, что разведрота дивизии и разведвзводы полков не умели брать пленных. Все остальные виды разведки были организованы правильно, и претензий к Зайцеву не было.

После первого моего визита на НП, мы возвращались на КП под вечер с полковником Дементьевым. На НП остался полковник Дзеульский.

Николай Иванович знал многих сержантов и бойцов по имени. Иногда он кричал куда-то с тропы вниз:

— Ну как, Петька, дела? — и ещё не раз окликал других знакомых.

Потом этим же путём я шёл с полковником Дзеульским. Оказалось что и начарт знает всех командиров артиллеристов, вплоть до командиров орудий, по фамилиям, а иных и по именам. Дзеульский тоже кричал с тропы вниз на огневые позиции:

— Митя, сколько выстрелов сделал сегодня? Как откат?

— Откат нормальный, был орудийный мастер, товарищ полковник! Порядок.

Дементьев окликал своих знакомых грубовато-фамильярно — Петька, Митька, а Дзеульский — мягко.

— Ну и память у вас, Сандр Саныч! — удивлялся я.

Александр Октавианович и своего начштаба называл по имени — Серёжа!