Годы

Конечно, сапёры делали не только дороги и мосты. Они сооружали переправы и руководили переправой войск. Они строили сложные оборонительные сооружения, осуществляли маскировку войск, выполняли роль инструкторов во время выполнения фортификационных работ пехотой и другими родами войск. И, всё-таки, сапёры были больше строителями. В прежние времена в наступление впереди шёл пехотинец, иногда — кавалерист. При отступлении, позади всех шёл опять же пехотинец, прикрывая отход остальных. В боях же 1941–45 годов зачастую впереди шёл сапёр, разминируя вражеские минные поля, и позади всех шёл сапёр, прикрывая инженерными сооружениями отход войск. И в разведке сапёр был необходимейшим человеком, который делал проходы в минных полях, своих и вражеских, и закрывал их после выполнения разведчиками своей задачи.

И потери сапёры несли наравне с другими родами войск, а иногда и больше, чем другие. И ох, каким мужеством должен был обладать сапёр!

И вот послал я в сапёрный батальон юного лейтенанта командовать ротой. Но комбат Колониченко А. Ф. решил по иному.

— Товарищ майор! — обратился он ко мне: — Не может Морковин командовать ротой. Знания он в училище получил, но здесь фронт. И здесь нужно ещё умение руководить людьми, надо суметь применить знания на практике в боевых условиях, когда в тебя стреляют.

— Он трус? — спросил я.

— Этого я ещё не знаю. Но он угробиться сам и угробит мне сапёров. Роте нужно выполнять сложные боевые задачи, а его впору водить за ручку. Красная девица, да и только! Ротой пусть продолжит командовать старшина, а когда надо будет выполнить особо важное задание, с ротой пойдёт начальник штаба батальона.

— А Морковина куда? На взвод?

— Это ж безразлично, на роту или на взвод. Да и роты у нас чуть больше взвода. Командовать он всё равно не сможет. Им помыкать будут, есть такие среди сапёров, которые заставят землянку подметать, в очередь! Пусть пока поработает помощником начальника штаба, с бумажками он справиться, схемы минных полей надо вычерчивать, десятилетку окончил!

— Я не возражаю, если так, — согласился я.

А через полгода, Морковин, уже старший лейтенант, стал начальником штаба сапёрного батальона. И это событие совершилось помимо меня. Я знал, что Морковин временно исполняет обязанности начштаба и подписывает документы, не указывая «за начштаба», это не было принято на фронте. А вот когда его утвердили в этой должности я и не заметил, дивизией то стал командовать новый комдив! А в сентябре уже капитан Морковин временно стал командовать батальоном и при форсировании Днепра, его, неизвестно по чьему представлению, возвели в Герои Советского Союза, как командира батальона! Всё это меньше, чем за год!

Выходит, капитан Колониченко, ставший майором, слукавил? Он, бывший директор школы, знал Морковина до войны, и сделал так, что Морковин стал командиром сапёрного батальона минуя опасные должности командира взвода и командира роты?

Ну, а если Морковину присвоили звание Героя, как комбату, то тут ничего не поделаешь, и внеочередное звание майора ему, по существующим фронтовым правилам, было положено. А через короткое время был ранен при бомбёжке, эвакуирован в госпиталь. Оттуда в Военно-Инженерную академию. Теперь он — генерал-лейтенант!

Когда, через 26 лет, после войны я, в одном из писем, напомнил Колониченко о метаморфозах, происшедших с Морковиным, он больше не ответил мне. Почему? Колониченко в это время был первым секретарём Таймырского окружкома КПСС.

Так что, не так уж не правы те, кто говорит, что человека делают обстоятельства, что случай — его Величество! И Героями Советского Союза становятся не всегда те, кто действительно заслужил.

Командир дивизии полковник Дементьев почти всё время находился на НП и оттуда руководил боем. С ним прибыли: командующий артиллерии полковник Дзевульский, помначоперотделения лейтенант Яштылов, старший лейтенант Зайцев, дивинженер Ханювченко и адъютант комдива лейтенант Попов.

Ночью на НП оставались или комдив, или полковник Дзевульский, но нередко бывало так, что там оставались все мною перечисленные, или оставался только один из штабных командиров. Телефонистки и охрана находились там круглосуточно, как и наблюдатели-разведчики разведроты и разведчики взвода управления командующего артиллерии.

Изредка на НП ночевал и я. Впервые это было в последнюю ночь октября. Легли мы тогда поздно, вдоволь насмеявшись над причудами Николая Ивановича. Но в эту ночь так и не удалось поспать спокойно.

В 2 часа ночи неожиданно прогремели не то выстрелы орудий, не то разрывы снарядов. Комдив, всегда спавший вполглаза, страдавший «старческой» бессонницей, по определению полковника Дзевульского, вскочил с нар и застрочил:

— Немцы, да? Немцы, да? Артподготовка, артподготовка, да?

— Чего вы вскочили, Николай Иванович? Пусть стреляют, ночь на дворе! Сами не спите и другим не даёте! — пробурчал Дзевульский.

— Надо выйти на НП и посмотреть! Посмотреть надо! — продолжал комдив.

Полковник Дзевульский переборщил, проявив бестактность: