Годы гроз

— Лотария была великой в древности. У нас была культура, письменность, могучая армия. В стране был порядок. Была своя вера.

Руки Кэс на миг остановились. Дэнтон продолжил:

— Но с тех пор, как пришли америйские захватчики, все изменилось. Лотария исчезла.

— Как и Миредан, — сказала, помолчав, Кассандра. — И Дар-Минор, его наследие. Скарлендур, где жили мои далекие предки… Америя завоевала многих.

— Уничтожила. Америя оставляет после себя мертвые королевства.

— Тебе горестно от этого? — Кэс обошла его и присела на стол.

Ее бедро выглядывали из разреза ночной рубашки. Дэнтон ощутил желание и мягко провел пальцами по бледной коже.

— Пожалуй, — ответил он наконец. — Печально, что моя родина мертва.

— Она здесь, твоя родина, — улыбнулась Кэс и перехватила руку, залезшую ей под рубашку. — Куда ни глянь — всюду смуглые лица и белые волосы.

— Я пришел сюда, как инквизитор, чтобы покарать их, — Дэнтон убрал руку. — Мне здесь не рады. А я бы хотел… — он долго молчал, не решаясь сказать. — Я бы хотел быть здесь своим.

— Мы пришли вернуть им истиннуб церковь, — негромко сказала Кэс и встала, увлекая Дэна за собой на кровать.

— Для них она чужая. То, что я прочитал здесь, и то, что говорят люди Грейна… Он и впрямь вернул им древнюю веру в Просветителя, отыскал что-то на руинах Лоттеринга.

Они легли, обнявшись. Постель еще хранила тепло.

— Так может… — Кассандра запнулась.

Дэн уставился на нее, а она — на него. Они молчали, глядя друг на друга, и оба понимали, на какую зыбкую почву ступили.

— Что ты хотела сказать?

— Неважно.

— Я слушаю, — мягко сказал он.

Она молчала, как будто смущаясь. Но Дэнтон понимал, что на самом деле ей страшно.

— Я хотела сказать, может… оставить им их веру, — прошептала Кэс.

— Я думал о том же.

Она вздрогнула, как будто от порыва ледяного ветра.

— Дэнтон, мы…

— Мы впали в ересь, любовь моя.

Она зарделась от этих слов, а он удивился, с какой легкостью произнес обе части фразы.

— И что же теперь?

— Я хочу увидеть Грейна. Узнать, что он нашел.

— Хочешь… принять их веру? — еле слышно произнесла Кассандра.

— Нет. Хочу узнать, — Дэнтон облизнул пересохшие губы. — Лотарцы верили, что судьба пытается вести человека по избранному небом пути. Это называлось Дорогой звезд, и не всегда она вела к лучшему. Человек сам выбирал, идти ли по ней.

— И что выберем мы с тобой?

— Будем делать что должно и верить, что Господь не оставит нас.

— Но что, если мы ошибемся?

— Если мы выберем путь, противный Господу, то понесем наказание. Быть может, мы уже понесли его.

Она посмотрела на его лоб, а он легко дотронулся ладонью до ее живота.

— Но разве это означает, что мы выбираем неверно? — прошептал Дэнтон.

* * *

— Полудурки, — рычал Гидеон. — Вы что, не могли никого поставить на стрёме?

— Простите, дун.

— Что тебе мое прощенье, недоносок?! — крикнул Гидеон и дважды бахнул ладонью по столу.

Стражники сказали, что поймали какого-то бродягу, увидевшего их за делом. Когда Гид пришел в казарму, то сразу узнал этого человека — никакой не бродяга, один из солдат инквизитора.

— Эй ты, псина.

Солдат поднял разбитое лицо. Из ссадины на брови еще сочилась кровь. В рот ему затолкали тряпку, которой обычно вытирали пролитое пиво.

— Если я отпущу тебя, ты не расскажешь, что был здесь?

Глаза солдата полыхали гневом. Но он кивнул. Не сразу, но кивнул.

Гидеон расхохотался.

— Не видать тебе свободы, сукин сын. Эй ты, дай-ка мне свою дубинку.

Стражник протянул Гиду дубинку. Дун взвесил ее в руке. На вид оружие казалось легким, но у него была свинцовая сердцевина. Одним ударом такого можно проломить висок или раздробить пальцы.

— Что встали, недоумки? Покончим с ним.

Гидеон, а вслед за ним и стражники двинулись на солдата, злобно смотрящего им навстречу.

Удары и проклятия звучали еще долго после того, как он замолк навеки.

* * *

Поцелуи были нежными, прикосновения — медленными, теплыми. Они лежали на боку, соединившись, отдаваясь друг другу без остатки.

Дэнтон не мог вынырнуть из ее глаз. Будто небо, окаймленное серебром. Он был готов смотреть в них бесконечно. Он прижимал Кассандру к себе, будто боялся отпустить, будто она могла в любой момент исчезнуть. Ее пальцы скользили по спине, и старые шрамы, к которым они прикасались, словно исчезали.

Ее любовь, которую Дэнтон сейчас ощущал в каждом движении и каждом вздохе, исцеляла его лучше, чем мастерство всех лекарей мира.

Она издала тихий стон и обвила его плечи руками. Глаза закрылись, и Кассандра выгнула спину, сильнее прижимаясь к нему бедрами.

Дэн опустил голову и приник к ее шее. Кассандра издала вздох и запустила руку в его волосы. Пальцы коснулись грубого шрама на затылке, но Дэнтон этого даже не заметил.

Он не знал, сколько времени прошло, ему показалось — часы. Когда все завершилось, они стиснули друг друга в объятиях и лежали так, пока она не уснула. Дэнтон выбрался из постели и накрыл Кассандру одеялом.

Голову туманило после бессонной ночи, под шрамом пульсировала слабая боль, но он заставил себя одеться и выйти из кабинета, ставшего спальней для Кэс.