Годы и войны. Записки командарма. 1941—1945

В 0 часов 50 минут 9 мая 1945 года заседание по случаю безоговорочной капитуляции вооруженных сил Германии было закрыто.

— Немецкая делегация может удалиться, — спокойно сказал Г. К. Жуков.

Когда немецкая делегация удалилась, Георгий Константинович снова поднялся и взволнованно, проникновенно поздравил всех с победой.

— Дорогие друзья, — сказал он, обращаясь к генералам и офицерам, присутствующим в зале, — нам с вами выпала великая честь. В заключительном сражении нам было оказано доверие народа, партии, правительства вести доблестные советские войска на штурм Берлина. Это доверие советские войска, в том числе и вы, возглавлявшие войска в сражениях за Берлин, с честью оправдали. Жаль, что многих нет среди нас! Как бы они порадовались долгожданной победе, за которую, не дрогнув, отдали свою жизнь!

Суровые маршалы и генералы не скрывали слезы радости, слезы гордости.

Наступало утро нашей победы. Были накрыты столы, и начался прием в честь победы стран антигитлеровской коалиции над фашистской Германией. Выступали наши союзники, советские генералы. Праздничный прием закончился песнями и плясками. Пели задушевные песни, плакали самые сдержанные. Какая-то секундная пауза, и в круг ворвался Жуков, лихо сплясав русскую.

Утром мы разъезжались по своим штабам, а в городе не смолкали победные залпы. Стреляли из пистолетов, автоматов, пулеметов, пушек, минометов — это были выстрелы в воздух. В небо взлетали сотни ракет. Воины-победители отмечали великий свой подвиг, салютовали тем, кто отдал свою жизнь за нашу Победу! На всех немецких домах появились самодельные белые флаги.

Вечером 9 мая офицеры штаба армии отмечали День Победы коллективным ужином. И конечно, подобные же торжества происходили в каждой дивизии, в каждом полку, в каждой роте.

Я упоминал, что в 1907 году дал клятвенное обещание никогда не курить, не пить и не сквернословить. Всю мою жизнь ко мне приставали, принуждая меня выпить, особенно во время войны. Однажды я имел неосторожность сказать: «Вот когда добьемся победы, тогда и выпью». Я об этом позабыл, но мои товарищи не забыли и в этот вечер всем коллективом потребовали от меня выполнения слова. Мы сидели в цветущем саду одного из красивейших особняков Бранденбург-Вест. И в тот вечер я нарушил один из трех своих обетов.

Все встали, держа в руках наполненные бокалы.

— За полную, совершенную победу, за всех вас, за ваше здоровье и счастье, дорогие мои друзья, — сказал я и выпил до дна первый за всю мою жизнь бокал красного вина.

В течение вечера я выпил еще три. Наполняла их славная женщина и хороший товарищ — жена генерала Жилина Ксения Андреевна, которая сидела рядом с моей женой Ниной Александровной.

С 10 мая мы несли службу охранения по берегу Эльбы, контролируя переходящих на западный берег реки. Это было совсем не лишним. Возьму на выдержку данные за два дня: 14 мая задержано 317 человек, из них две трети переодетых военнослужащих; 20 мая задержано 267 человек, большая часть из них оказалась военными преступниками, стремившимися уйти на Запад…

Шоссейная дорога, идущая от Гентина на север, проходит по высокому сосновому лесу. По обеим ее сторонам утопают в декоративной зелени красивые дачи. Нельзя было и подумать, что в непосредственной близости от этих домов происходила страшная трагедия. В лесу за дачами находился громадный военный завод, на котором работали девушки, угнанные из различных стран, главным образом из Советского Союза. Завод был так искусно замаскирован, что его нельзя было обнаружить, идя по шоссе или даже низко летя на самолете; заводских труб не было, а на плоских крышах всех корпусов рос высокий кустарник вровень с сосновым лесом.

Полуголодные девушки работали по 10–12 часов в сутки. Надзирательницами у них были женщины, настоящие садистки, которые никогда не ходили с пустыми руками, а всегда у них был при себе хлыст или стек, и избивали они узниц без всякого повода. Если какая-либо из девушек заболевала, ее забирали, и больше она не возвращалась. Поэтому заболевшие не жаловались, шли вместе с другими на работу, и если не могли выполнить план, то им помогали соседки.

Мы удивлялись: зачем немцы изнуряли их работой и так плохо кормили? Ведь этим они лишали себя рабочей силы. Узницы сквозь слезы пояснили: на место убывших (уничтоженных) еженедельно привозили новый эшелон.

6 мая, работая на заводе, девушки услыхали отдаленные артиллерийские выстрелы, которые все приближались. Они не знали, что Берлин нами уже захвачен, но поняли, что это приближаются враги Гитлера — свои или англо-американцы. В то же время распространялся слух, что всех работающих уничтожат; они видели необычайное, нервное состояние администрации завода, и надзирательницы стали чрезмерно любезны. Большинство работниц решило не ждать, пока их уничтожат, а самим уничтожить надзирательниц и солдат охраны. Они это сделали 7 мая и спрятались в лесу до прихода наших войск.

Невозможно описать их радость и наше волнение, когда мы встретились.