Годы и войны. Записки командарма. 1941—1945

Пришлось этот вопрос вынести на рассмотрение высшей инстанции. К этому времени выяснились новые факты, которые подтвердила специально назначенная комиссия Главного политуправления, работавшая в управлении войск.

При разборе дела в отношении А. И. Литвинова были сделаны довольно серьезные выводы, поскольку эта неуживчивость стала у него хронической. Он был уволен в запас. Конечно, и мне попало рикошетом. Таким образом, это неприятное явление в работе было устранено.

Одним из корпусов командовал генерал-лейтенант И. В. Грибов.

Командовал он долго и успешно. Его хорошо знали за пределами корпуса, а в своем корпусе он заслуженно пользовался у подчиненных большим уважением. Он был прекрасным организатором, хорошо знал свое дело, был трудолюбивым и скромным. Он уходил от нас на повышение. С одной стороны, было жаль лишаться такого командира, а с другой — было радостно, что это продвижение заслуженное.

Вместо И. В. Грибова по личной просьбе был назначен главный маршал авиации А. Е. Голованов, который во время войны командовал авиацией дальнего действия. Вскоре после войны он был освобожден от командования АДД и направлен на учебу в Академию Генерального штаба.

Встретили мы его радушно. Я вместе с ним выехал в штаб корпуса, представил его генералам и офицерам управления корпуса.

Александр Евгеньевич был довольно красноречивым, охотно вел разговор об оперативном искусстве, стратегии, избегал разговоров о тактике стрелковых и воздушно-десантных частей и подразделений.

В корпусе к Главному маршалу относились по-разному: одни с боязнью, другие с подчеркнутым уважением к его высокому званию. Испытанные в боях и заслуженные командиры дивизий С. Н. Борщев, М. А. Еншин внимательно присматривались к новому командиру, сравнивали его с Грибовым. Неудивительно, что их симпатии были на стороне генерал-лейтенанта И. В. Грибова, который до тонкости знал подготовку как соединений, так и подразделений.

До нас стали доходить слухи, что к высокому званию нового командира корпуса присвоили две клички: «Математик, не знающий арифметики, и стратег, не знающий тактики». Пришлось совершить внеплановый выезд в этот корпус, приурочив его к проводимому им учению с десантированием, чтобы поговорить с командованием дивизий и поставить точку на этих разговорах.

Нас удивило, что за трехмесячное командование корпусом А. Е. Голованов еще ни разу не был в одной из трех дивизий, которая дислоцировалась всего лишь в 60 километрах от штаба корпуса. Когда я выразил ему удивление по этому поводу, то услышал странный ответ:

— Все собирался, да не мог, был намерен выехать на прошлой неделе, да что-то задержало.

На мой вопрос командирам дивизий, насколько сильно чувствуется руководство командира корпуса, они, как будто сговорившись между собой, ответили: «Рады тому, что он не мешает нам работать».

Было видно, что и Александр Евгеньевич неважно чувствует себя в этой роли. Мои указания как командующего, но в звании генерал-полковника, и советы маршала авиации Н. С. Скрипко как бывшего его заместителя по дальней авиации не производили на главного маршала должного впечатления.

Пришлось ставить о нем вопрос перед министром обороны. Поскольку главком Военно-Воздушных Сил не мог найти работу А. Е. Голованову в авиации, а использовать его в должности командира корпуса было нецелесообразно, министром обороны было принято решение об увольнении в запас, хотя главному маршалу авиации А. Е. Голованову в то время было около 48 лет.

Он пожаловался на министра обороны в ЦК КПСС, на недооценку его способностей, но ЦК признал увольнение единственно правильной мерой. Наряду с этим считаю необходимым добавить, что А. Е. Голованов с февраля 1942 года, будучи командующим авиацией дальнего действия, внес достойный вклад в победу. Авиация дальнего действия под его руководством успешно решала сложные боевые задачи. Заслуги А. Е. Голованова перед Родиной отмечены рядом высоких государственных наград: двумя орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, тремя орденами Суворова 1-й степени и орденом Красной Звезды.

Большими львовскими маневрами с выброской и высадкой крупного воздушного десанта руководил министр обороны. У района выброски-высадки была построена вышка, на которой находились руководство Министерства обороны СССР, министры обороны ряда социалистических стран, многие командующие войсками округов, партийные и советские работники, приглашенные на маневры. Маршал авиации Н. С. Скрипко, находясь у радиостанции, поддерживал связь с десантом в воздухе, четко объявлял: десант в 20, 15, 10 минутах от нас.

На всех лицах было видно торжественное нетерпение увидеть что-то грандиозное и невиданное. Все впились взглядом в горизонт в северо-восточном направлении, будто желая увидеть первыми воздушные колонны.

У меня, как на войне во время наступления, мысли были заняты другим: сумеем ли выбросить и высадить в точно заданный, незнакомый для летчиков район, все ли обойдется благополучно? Последние минуты казались часами.