Годы и войны. Записки командарма. 1941—1945

— Все благополучно, оба отделались небольшими ушибами, они обнимали и целовали один другого, когда мы к ним подъехали.

Кто-то сказал:

— Никто из них не стал тушить парашют, мы уже думали…

— Им было не до парашюта, — ответил командир дивизии.

— Так бывает в бою. Один, рискуя своей жизнью, спасает жизнь другого, и оба остаются живы, — сказал я.

— Десантники это делают и в мирное время.

Воин-десантник, спасший жизнь товарищу, был удостоен правительственной награды. Сожалею, что забыл фамилию этого отважного молодого воина, но помню, с какой гордостью он произнес:

— Я успел, успел схватить стропы и удержал…

Мне тут же сказали, что случаи складывания парашютов в воздухе были и раньше, но то было на большой высоте, и десантники успевали раскрыть запасной, но были и несчастные случаи.

Позднее я не раз наблюдал на тренировках и учениях подобные столкновения парашютов, и все это происходило с куполом парашюта новой системы. У меня и раньше возникал вопрос: почему сейчас у десантников парашют непривычной формы, ведь прежде был круглый из многих клиньев? Но я молчал, боясь, с одной стороны, показаться смешным в глазах подчиненных — опытных десантников, а с другой стороны, не исключал того, что этим вопросом невольно подорву веру в действующий парашют.

После ряда случаев я собрал пятерых ответственных, опытных парашютистов из руководящего состава и задал им такие вопросы: почему прежний купол парашюта был заменен новым и от кого исходила инициатива замены? При этом их предупредил, что этот разговор должен остаться только между нами, иначе, если это дойдет до солдат и сержантов, они будут меньше верить в существующий парашют, а этого допустить нельзя.

— Конечно, прежний надежнее, — сказали двое из пяти. Трое высказались за новый.

При этом все ответили, что перешли к новому в конце войны, а по чьей инициативе — на этот вопрос никто не мог ответить. Тогда я подумал: «Инициатор, вероятно, находится в этой тройке. Все они знают виновника замены, но не хотят его поставить в неловкое положение в глазах нового командующего».

Пришла осень, такое время года, когда мы должны заказывать промышленности очередную большую партию парашютов вместо тех, с которыми уже произведено положенное количество прыжков, или пришедших в негодность раньше срока. Тут меня заинтересовали новые вопросы: на сколько прыжков рассчитан парашют? Почему бракуются раньше срока? Куда сдаются использованные и выбракованные?

Мне доложили: положенного количества прыжков большинство парашютов не выдерживает; их приходится сдавать значительно раньше срока потому, что на многих появляются различные пятна. Отправляют их на ту же фабрику, откуда получили. Цена устанавливается почти как на утиль. Все это мне показалось странным.

На заседании Военного совета я выразил удивление, почему определено так мало прыжков на парашют; почему до сих пор отправлялись в утиль парашюты почти новые, лишь потому, что на них были темные пятна. Ведь парашют белый, прыгают с ним на землю в любую погоду и на любой грунт, поэтому пятна могут появиться после первого прыжка, а потому браковать парашют по этим признакам нецелесообразно. Считал, что количество прыжков, запланированных на каждый парашют, очень занижено, а сдавать даже вышедшие из строя парашюты по такой низкой цене нецелесообразно.

Эти вопросы мы обсудили на Военном совете. Пришли к выводу: из числа тех парашютов, которые предназначены к отправке на фабрику в утиль, отобрать 15 штук самых худших, испытать на прочность с грузом, равным по весу вооруженному парашютисту. Количество выбросок произвести в два-три раза больше положенного. Оказалось, что эти «худшие» с честью выдержали увеличенную в три раза нагрузку! С тех пор норма на каждый парашют была увеличена в два раза, после этого парашюты подвергались новому испытанию, снова пускались в работу. Парашюты с пятнами от земли перестали браковать. Таким образом, жизнь каждого парашюта была продлена в три-четыре раза.

Заказ на большую партию обычных парашютов в этом году мною был отменен, а столь же большая партия, предназначенная к отправке на фабрику, не была отправлена. Это вызвало бурю возмущения у руководства фабрики. Они нам говорили, что мы на это не имеем права, заказ включен в план и тому подобное. Мы не исключали того, что основная причина столь бурного их возмущения состояла в том, что они не получили массу парашютов по цене утиля. У специалистов, прибывших с фабрики для крупного разговора со мной, мне удалось узнать историю перехода от круглого парашюта к нынешнему. На мои вопросы они ответили: нынешний шить значительно проще, сшивай только полотнища, его сшить может любая мастерица, а круглый, с множеством клиньев, значительно труднее, его может сшить только высококвалифицированный мастер. Во время войны рабочих рук не хватало; мы предложили десантникам, они испытали и согласились.