Годы и войны. Записки командарма. 1941—1945

Первое знакомство с генералами и офицерами управлений штаба войск, командованием и штабом транспортной авиации, политического управления и службы тыла произвело на меня положительное впечатление. Чем больше узнавал многих, тем больше находил подтверждений своему первому впечатлению. Особенно рад был встрече с хорошо знакомым по войне командующим транспортной авиацией маршалом авиации Н. С. Скрипко. Благоприятное впечатление произвели начальник штаба десантных войск генерал-лейтенант С. Е. Рождественский, председатель технического комитета А. А. Лапин, командиры корпусов генерал-лейтенанты И. В. Грибов, Д. В. Добровольский, А. А. Дьяков.

Солдаты и сержанты Воздушно-десантных войск были с хорошей выправкой, образование не ниже семи классов. Командиры батальонов, рот и часть командиров взводов были участниками Великой Отечественной войны. Было видно, что много внимания уделяется парашютной, физической и строевой подготовке.

При подготовке и проведении учений с десантированием я с удовольствием видел тщательность при укладывании парашютов, сноровку, с какой парашютисты покидают самолет и приземляются. Но иногда десантников выбрасывали только в хорошо знакомые районы, а это снижало значение учения. Кроме того, люди подчас были медлительны в действиях при захвате района после приземления и в окапывании при обороне.

Глубже вникая в жизнь подразделений, анализируя причины недостатков, в каждой дивизии проводили опрос претензий, особенно в тех частях, в которых было много проступков. Мобилизовали внимание командиров, политработников, партийных и комсомольских организаций на еще большие показатели в боевой, политической подготовке, на укрепление дисциплины.

Рассказывал о способах и методах обучения и воспитания, которые давали положительные результаты в 11-й гвардейской армии, делился личным опытом. В каждой дивизии вечерами беседовали с офицерами или солдатами, а иногда собирали полк в целом, проводили и индивидуальные беседы с отдельными офицерами и с группами солдат и сержантов, склонных к проявлению недисциплинированности. Днем, начиная с подъема, изучали распорядок дня, как он выполняется, проверяли количество охватываемых учебой, насколько полно используется учебное время и каково качество проводимых занятий.

При опросе майор, командир батальона, человек атлетического телосложения, заявил: воевал я добросовестно, имею награды (три ордена и четыре медали), без труда переносил холод, голод и другие лишения войны, являюсь лучшим спортсменом в дивизии, на войне командовал батальоном и сейчас батальоном, меня не только не продвигают по службе, но представили к увольнению. Правильно ли это?

Естественно, на его вопрос я не мог дать ему ответа, а потому приказал прийти на следующий день в 17 часов в штаб части.

В указанное время командир дивизии по моему приказу собрал своих заместителей, командиров частей и их заместителей по политчасти. Мы беседовали с ними по разным вопросам вчерашнего опроса; рекомендовал опросы производить регулярно: командиру дивизии — раз в год, а командиру полка — два раза. Чтобы исключить панибратство и круговую поруку, рекомендовал: за провинность солдат должен наказывать в первую очередь сержант, и лишь когда он использует свою власть, должен наказывать офицер; не допускать впредь такого положения, когда наказывают только офицеры; рекомендовал снять колючую проволоку с заборов, но забить все имеющиеся в них дыры, усилить политическую работу против самовольных отлучек, упорядочить увольнения в город; уточнить распорядок дня и точно его выполнять; рекомендовал больше внимания уделять работе с комсомольцами, поскольку их было более 70 процентов, но при этом не полагаться только на комсомольских работников, а заниматься всем политработникам и командирам.

О жалобе командира батальона командир полка доложил, а его заместитель по политчасти подтвердил следующее: воевал он действительно хорошо, является неплохим командиром в мирное время, действительно лучший физкультурник, но жалобы подчиненных на его грубость идут сплошным потоком. Он обзывает калеками всех тех, кто не так, как ему хочется, выполняет упражнения на снарядах. В его батальоне сидящих на гауптвахте больше, чем во всех остальных подразделениях полка. Говорили с ним не раз, обещает исправиться, но не выполняет, вот и пришлось представить к увольнению.

Прибыл майор. После того как ему было предложено место за столом, мною были заданы ему вопросы и получены от него ответы.

— Почему на вас так много жалоб, а в батальоне так много проступков?

— Над этим задумывался не раз, но понять не могу. Требую только то, что положено, — ответил майор.

— Методикой обучения предусмотрено — переходить от простого и менее трудного к более сложному и трудному. Согласны ли вы с этим?

— Да, согласен.

— Будете ли вы считать правильным, если подчиненные вам сержанты на первом месяце обучения молодых солдат будут от них требовать так же стрелять, выполнять упражнения на брусьях, как выполняют сами сержанты?

— Нет, буду считать это неправильным.