Годы и войны. Записки командарма. 1941—1945

Но на этот раз я изменил себе. Присутствуя на первых, малознакомых мне по организации и проведению учениях, я резко выступил на разборах по поводу имевшихся недостатков. Обращал внимание офицеров и генералов на то, что при перелете нашей десантной авиации через линию фронта все соединения, части и подразделения противника, находящегося в его тылу на этом направлении, будут предупреждены и изготовлены к бою; а как только узнают о месте высадки десанта, будут брошены против него. Могли ли мы допустить, чтобы после десантирования наши воины бездействовали часами, ожидая данных разведки, рекогносцировки и принятия решения? Нет, нельзя. Все указания подразделениям и частям по захвату и удержанию района должны быть отданы заблаговременно, еще в тылу наших войск при подготовке к десантированию.

Сразу же после приземления, не теряя ни одной минуты, на основании ранее полученных указаний, одни должны очищать от противника район десантирования, другие — в то же время — выходят на границы намеченного района и организуют оборону. Части и подразделения, выполнившие задачу по очистке района от противника, немедля должны усилить оборону в указанном им секторе.

Мною обращалось внимание на то, что в ряде случаев части и соединения противника, которые находятся в 30 километрах от района десантирования, через час уже будут вести бой с обороной десанта в то время, когда весь район десантирования еще не будет очищен от противника. Вот почему нужно так спешить десанту с очисткой района от противника и возможно быстрее организовать оборону, влезая глубже в землю.

Тем же летом на обсуждение командиров соединений был поставлен вопрос: нужно ли иметь сплошную оборону в тылу противника, не лучше ли обороняться опорными пунктами с простреливанием промежутков между ними? Опорные пункты были приняты.

Ротный район обороны обычно имел три опорных пункта (ОП), построение их было углом назад, а на местности, труднопроходимой для танков, все взводы, роты строились в линию. Основой гарнизона ОП был обычно парашютный взвод, усиленный станковыми пулеметами и противотанковыми средствами. Величина промежутков зависит от рельефа местности, ее проходимости танками и важности направления.

Мы рекомендовали не дробить силы гарнизона опорных пунктов, а группировать их на небольшом участке, чтобы офицер своими глазами видел своих подчиненных, а подчиненные видели своего офицера и слышали его команду своими ушами. Все это, по нашему мнению, должно способствовать более целесообразному использованию всех огневых средств в нужном направлении, усилению устойчивости обороны и лучшему преодолению страха солдатами и сержантами, особенно в связи с применением ядерного оружия.

В этом деле большую полезную работу проделал прибывший в войска генерал-майор инженерных войск Б. А. Жилин. Этот боевой генерал обладал незаурядным умом, неиссякаемой энергией и работоспособностью. Он большое количество дней в году проводил в соединениях войск, настойчиво обучал подразделения обороне с системой опорных пунктов. Как правило, проводя показательные занятия, он добивался от командиров и солдат уяснения, в какой степени можно окопаться в 30, 60, 90 минут; какой формы должен быть опорный пункт, чтобы иметь круговой обстрел. Все у него было рассчитано, обосновано и подтверждалось практической работой гарнизона опорного пункта. В течение короткого времени в этом отношении мы добились громадных успехов, и опорные пункты в войсках приобрели права гражданства. В дальнейшем на проводимых учениях мы больше не видели, чтобы десантники после десантирования теряли драгоценные минуты на сидение, как рак на мели. За первые 30 минут десантники выполняли одну норму земляных работ, за час — другую, а если позволяла обстановка, то за следующие полчаса отрытые окопы на отделение соединяли ходами сообщений.

На одном из учений произошел такой случай. После выброски большого десанта из самолета два парашютиста, у которых были уже раскрыты парашюты, столкнулись в воздухе, и у одного из них парашют сложился, что угрожало ему гибелью. Другой не растерялся в столь сложной обстановке, мгновенно схватил стропы сложившегося парашюта и с риском для себя на одном парашюте с удвоенной скоростью стал приближаться к земле.

С земли мы с тревогой наблюдали за их столкновением, видели, как свернулся один купол и как оба опускались на одном парашюте. Командир дивизии вместе с врачом сели в машину и поехали к месту возможного их приземления, а мы продолжали наблюдать в бинокли за их ускоренным спуском. Видели, как они приземлились и никто из них не поднимался, как это обычно бывает, чтобы погасить наполненный ветром парашют. Все это увеличивало нашу тревогу, и мы ожидали грустных известий.

Продолжая наблюдать, все видели, как к месту приземления подъехала машина, как вышли из машины командир и врач, как навстречу им поднялись два человека. У всех наблюдавших эту картину вырвался вздох облегчения и радостные восклицания: они живы, они здоровы! Вскоре вернулся командир дивизии и с улыбкой доложил: