Годы и войны. Записки командарма. 1941—1945

— Почему же вы, лучший спортсмен части, оскорбляете солдат и сержантов, если они не так выполняют, как вы, то или другое упражнение?

Молчание.

— Вы начали военную службу солдатом или сразу офицером?

— Офицером.

После этого я рассказал ему о прочитанной книге, в которой написано примерно следующее. Один из признанных полководцев спросил Чингисхана: «Почему тебя, а не меня назначили ханом?» Чингисхан ответил: «Нет во всей стране богатыря, подобного тебе. Не знаешь ты устали, не чувствуешь ни жары, ни холода. Поэтому не заботишься о других воинах, а они чувствуют и жару, и холод, и усталость, значит, не подобает тебе быть ханом. Подобает быть ханом тому, кто сам в меру чувствует жару и холод, а потому понимает нужды других людей. У не имеющих желаний нет глаз, у бесполезного нет славы».

Трудно сейчас сказать, говорил ли так Чингисхан или это придумал автор книги, но в сказанном имеется глубокий смысл.

— Вот вы, товарищ майор, имеете большую физическую силу, спортсмен, были храбрым в бою, мы верим, что без труда вы переносили лишения военной обстановки. Но можно ли думать, что те, кого вы обзываете «калеками», имеют такую же физическую силу, как вы, способны все выполнять так, как выполняете вы? Вам не пришлось быть солдатом, это не ваша вина, вы не испытали на себе солдатской службы, возможно, потому вам и трудно понять психологию солдата.

Вот я был солдатом в царской армии пять с половиной лет, хорошо знаю, как тяжело было солдату переносить оскорбления от дворянина — офицера царской армии. Особенно тяжело терпеть оскорбления солдату Советской Армии от офицера, вышедшего из семьи рабочего, крестьянина или трудовой интеллигенции.

Чем отличается наш солдат от офицера? Лишь тем, что меньше учился за счет государства, а потому и не стал офицером, и в этом тоже порой не его вина.

Вот здесь до вас мы, обсуждая ваше положение, пришли к выводу, что вы, успевающий офицер, оскорбляете солдат, желая, чтобы ваши подчиненные быстрее и большему научились, но нельзя чрезмерно гнуть палку — ее можно сломать. Нельзя бить на долготерпение подчиненных — оно тоже может лопнуть, нельзя оскорблять достоинство человека. По вашему примеру поступают подчиненные вам офицеры и сержанты, вот и получается перегиб, многие сидят на гауптвахте без достаточных оснований, и много жалоб на вас. Все это мешает вашему продвижению по службе, поэтому и представлены вы к увольнению из кадров армии.

Майор вскочил со стула, скороговоркой и с горечью проговорил:

— Да, верно, это мой большой недостаток, но сам я не мог о нем догадаться, а тот, кто меня вызывал и беседовал со мной, этого не сказал, попрекал только грубостью. Теперь я все понял и свои недостатки могу изжить. Дайте только срок, и вы увидите, убедитесь в искренности моих слов.

Отпуская майора, я ему сказал:

— Умейте требовать твердо, справедливо и разумно. Это должен уметь каждый командир.

Позднее мы узнали, что майор, вернувшись от нас в батальон, собрал офицеров и сержантов, подробно им рассказал о нашем с ним разговоре, даже своими словами рассказал и о Чингисхане (правда, как я слышал, многое перепутал). Он дал подчиненным командирам новые установки, сам резко изменил свое отношение к людям, и его батальон стал одним из лучших, а он получил продвижение по службе вместо увольнения из армии.

Раньше мне не приходилось сталкиваться по работе с десантниками, а потому никогда и не задумывался над обучением и действиями их в тылу противника. Мне казалось, что главное отличие состоит в обучении прыжку с парашютом, а в действиях на земле большой разницы нет.

Но когда присутствовал уже на первых учениях с десантированием, мне показалось странным, что десантники после приземления в тылу противника собирались в укрытия, выставляли непосредственное охранение, высылали разведку, офицеры производили рекогносцировку и в зависимости от результатов разведки и рекогносцировки принимали решение.

Мне все это показалось очень неправильным. По своей натуре я не терпел тех вновь назначенных командиров, которые, прибыв в соединение или часть, не успев еще ознакомиться с их условиями жизни и работы, не узнав, почему что-то делается так, а не иначе, начинают отменять существующее, вводить новое, далеко не лучшее, находить негодным все, что было до него.