Годы и войны. Записки командарма. 1941—1945

Много раз собирали узкий круг опытнейших специалистов десантных войск — маршала авиации Н. С. Скрипко, С. Е. Рождественского, А. А. Лапина, И. Н. Лышенко, начальника политуправления Н. Т. Зяблицина. Обменивались суждениями по насущным вопросам и всегда приходили к единому мнению: пора кончать с приспособлением случайных самолетов для обеспечения десантных войск, пора распрощаться с планерами и иметь свой десантный самолет. Нашей мечтой было иметь самолет с большой скоростью, дальностью полета и грузоподъемностью. Важно, чтобы он мог садиться на ограниченную по размерам полевую площадку, для упрощения погрузки и выгрузки имел бы низкую посадку, а при выброске десантников мог бы снижать скорость полета до 270–320 километров в час.

Осуществление этой мечты позволило бы поднимать не только воздушно-десантные войска, но и мотострелковую дивизию при значительно меньшем количестве самолетов, тогда резко сократился бы период десантирования. Естественно, наши мечты этим не ограничивались, мы хотели иметь свои десантные танки, самоходки, автомашины и другую технику.

Мы уже вошли в контакт с новым и, на наш взгляд, перспективным авиаконструктором О. К. Антоновым.

Договорились с ним о тактико-технических данных десантного самолета, который был бы выгодным и для перевозки по воздуху пассажиров и любых грузов в мирное время. Но к выполнению нашего заказа Олег Константинович Антонов долго не мог приступить. То ли не было завода, способного строить такие самолеты, то ли руководство не совсем доверяло столь молодому и малоизвестному конструктору. Мы даже не исключали того, что исполнение заказа тормозил опытнейший и всеми уважаемый Андрей Николаевич Туполев, который, возможно, хотел бы приспособить к нашим задачам свой хороший, но уже устаревший самолет. Не исключено, что наше мнение было ошибочным, но оно у нас было.

Ведь каждый из нас по собственному опыту знает, как трудно взглянуть по-новому на свою некогда излюбленную идею, особенно в том случае, когда она была для своего времени действительно передовой.

Не раз мы вели разговоры с конструкторами вертолетов Николаем Ильичом Камовым и Михаилом Леонтьевичем Милем. Хотелось, чтобы вертолеты можно было использовать для тактических и даже оперативных десантов. В то же время мы боялись, что заказы на вертолет могут еще дальше оттянуть постройку десантного самолета.

Но вот период наших треволнений и ожиданий сменился радостью: самолет с нашими тактико-техническими требованиями Олегу Константиновичу Антонову был заказан, были заказаны и вертолеты. К обычной 85-миллиметровой противотанковой полевой пушке приделали мотор, что облегчило ее перемещение на поле боя. Получили противотанковую пушку на гусеницах с броней от пуль, а потом и автомашину ГАЗ-69, построенную по нашим требованиям и получившую большое распространение не только по всей армии, но и в сельском хозяйстве страны. Вскоре для нас сконструировали вертолет, а потом и десантные самолеты Ан-8 и Ан-12, которые полностью удовлетворили воздушно-десантные войска.

Еще раньше был сделан прибор для автоматического раскрытия парашюта при прыжках, созданный тремя братьями Дорониными, которые за эту работу удостоились Государственной премии, и мне хочется сказать несколько слов об этих тружениках: они не только сконструировали этот прибор, они сами же его испытали и усовершенствовали. Учитывая, что мы отказались от заказов на парашюты квадратной формы и то, что уже строятся самолеты со значительно большими скоростями, они много и упорно работали над уменьшением динамического удара при раскрытии парашюта и достигли своей цели. К великому нашему сожалению, при выполнении испытательного прыжка погиб один из братьев.

Тогда было написано удачное наставление для Воздушно-десантных войск, в котором простым и доходчивым языком были подробно изложены организация десантирования и действия десантников в тылу противника с учетом различных условий, что значительно облегчало подготовку войск.

Опишу одно неприятное явление. Хорошие взаимоотношения у меня были не только с командирами корпусов, дивизий, но и с их заместителями по политической части; хороши они были и с начальником политуправления генералом Н. Т. Зяблициным, который всегда охотно ездил вместе со мной в войска.

Не ладились у меня взаимоотношения с членом Военного совета А. Литвиновым. Неудивительно, что это меня беспокоило и вносило некоторую нервозность в работу.

С А. И. Литвиновым я не раз пытался найти общий язык, и как будто это удавалось, но проходило время, и я видел, что все оставалось по-прежнему.

На беседе у начальника Главного политуправления Ф. Ф. Кузнецова по этому вопросу я убедился, что его симпатии явно на стороне Литвинова. В практике моей длительной работы это был первый случай несработанности с членом Военного совета, и меня это беспокоило все больше и больше. Я стал спрашивать тех командующих, с которыми Литвинов работал до десантных войск. Они примерами и фактами мне доказывали его большую неуживчивость и с ними.