Годы испытаний. Книга 2. Волга — русская река

— Привез я вам, женщины, фронтовой подарок. Вчера наш истребительный полк в воздушных боях сбил пятнадцать фашистских бомбардировщиков. Ну, а цветы, как положено в такой светлый праздник, извините, преподнесем вам после войны.

Ляна, пока он обращался ко всем, стояла в окружения женщин и не сводила с него глаз.

— Вот, товарищи женщины, судьба мне, что ли, такая выпала. Как встречусь с ней, — он показал рукой на Ляну, — так и приходится мне ее из окружения вызволять. — И он протискался к Талановой.

Ляна быстро оделась, и они ушли, провожаемые одобрительными взглядами.

Солнце ослепило Ляну, и она покачнулась. Самойлов поддержал ее. Она прищурилась и стала искать глазами что-то во дворе, а потом схватила за руку и потянула к забору, Там было затишно, тепло и стояла скамейка. Справа и слева от нее шли посадки сирени.

— Ты кого ищешь, Ляна?

Глаза ее просияли. Она показала рукой:

— Видишь молоденькую березку?

— Вижу, а что? — Самойлов смотрел на нее удивленными глазами.

— Когда ты меня привез сюда в госпиталь — помнишь? — шел снег. Мне так хотелось увидать что-нибудь живое. Я стала искать глазами и увидела среди сугробов эту березку, заваленную снегом. И мне стало легче, что я здесь лежу среди снегов не одна. После твоего последнего приезда я вскоре встала на ноги. И первое, что мне хотелось увидеть, — березку. Напрасно я ее искала. Ее нигде не было. Я подумала, что она погибла. И вот ты видишь — она стоит. И хотя у нее обломаны кое-где ветки, я верю, она выживет.

Березка как бы в подтверждение закачала под порывом ветра своими озябшими красноватыми ветвями в белых накрапках.

— Вскоре оденется березонька зелеными листочками, — продолжала мечтать Ляна. — Садись, — предложила она, — чего стоишь?

Самойлов обнял ее и сказал:

— И тогда я прилечу за тобой. Полетишь? — Он взял ее руки в свои широкие ладони с грубоватыми мозолями.

— Полечу.

— Ляна! А где мой подарок?

Она поняла. Самойлов спрашивал ее об обручальном кольце, которое, несмотря на ее протесты, он оставил ей.

— Отдала… — Она лукаво улыбнулась. — Я же тебе сказала тогда, что не люблю колец.

— Кому отдала?

— В фонд Красной Армии.

Самойлов не возмутился и не обиделся, а только сказал:

— Ну и правильно сделала! — Он поглядел на часы. — Давай прощаться, Ляна. Мне пора лететь… — И сразу лицо его стало грустным.

— Ты чего?

— Так…

Он пристально посмотрел ей в глаза и, притянув, поцеловал.

— Ляна, дай еще поцелую.

Она отстранилась.

— Не надо… Вот прилетишь — тогда…

— Ладно, не сердись. До свидания, Ляна…

И он пошел не оглядываясь.

Глава девятая

1

В конце апреля генерал-лейтенанта Кипоренко срочно отозвали в Ставку верховного главнокомандующего. Перед отъездом он приезжал в дивизию Канашова, знакомился с оборонительными сооружениями, похвалил командный состав за создание самой прочной противотанковой обороны в армейской полосе.

Вскоре Канашов получил приказ нового командующего армией генерал-лейтенанта Шестакова провести в полосе обороны разведывательный поиск. Дивизия находилась в центре оборонительной полосы армии и с наступлением весны совершенствовала свои позиции. Канашов вызвал к себе командира полка майора Изнанкина и приказал организовать поиск.

Изнанкину приказ этот пришелся не по душе. «Чего подымать шум?» — думал он. На участке обороны его полка было спокойно. Лишь изредка вспыхивала перестрелка. Чтобы не «дразнить» врага, он снял в марте с передовой всех снайперов и направил их на переподготовку в «учебный городок», в тыл дивизии.

Начальник штаба полка капитан Верть не согласился с таким решением Изнанкина, стал протестовать. Он хорошо знал, каких трудов стоило прежнему командиру полка Бурунову подготовить снайперов.

— Товарищ майор, вы знаете, что у нас только одни снайперы уничтожили за прошлый месяц больше солдат и офицеров противника, чем весь полк за все месяцы обороны? — спросил Верть у Изнанкина.

— Ну и что вы хотите этим сказать? — Редкие брови майора поползли кверху, а маленькие серые глазки глядели недоуменно, и он часто-часто моргал. — Зачем мне эта статистика?

— Если мы отправим всех снайперов на переподготовку, у нас в полку резко понизится активность. А это приведет к тому, что немцы перехватят у нас инициативу.

— Зря беспокоитесь, капитан, не перехватят. Мы не собираемся загорать долго в обороне. Скоро начнем готовиться к наступлению.

Но Верть был человеком настойчивым. И в том, в чем он считал себя правым, не уступал никому ни на шаг. Он доложил свое мнение Канашову, и тот его поддержал. Ставя Изнанкину задачу провести разведку боем, Канашов вспомнил об этом.

— Вы чего это, товарищ майор, вздумали свертывать снайперское движение?

— Как это свертывать? — удивился Изнанкин. — В каком это смысле? — А сам подумал: «Нажаловался мой начштаба. Выслуживается». — Я, товарищ полковник, решил провести переподготовку снайперов.

— Решили правильно. Но зачем снимать всех с участка обороны? Можно это сделать последовательно, группами, чтобы не ослаблять активность полка.

— Конечно, можно, — согласился Изнанкин. — Исправим ошибку. Товарищ полковник, разрешите уточнить?

— Пожалуйста.