Годы. Мили. Судьбы

Большинство подводников понимали, что вероятность гибели в море велика. Шансов погибнуть было больше, чем остаться в живых. И не в каком-то неопределенном будущем, а, может быть, в следующем походе, к которому готовишься сегодня. Часть моряков относилась к этому спокойно, как к неизбежному событию, некоторые искали утешение в водке и развлечениях. К появлению подвыпившего матроса или офицера на территории бригады и в Полярном относились совершенно равнодушно, без осуждения, всегда с пониманием. Даже комендант Полярного подполковник Козюра отправлял подвыпивших подводников не на гауптвахту, а поручал патрулю доставить обессилевших моряков в казарму.

В 1942 году штурман С-51 Владимир Павлович Комиссаров, будучи в нетрезвом состоянии после посещения Дома офицеров, ошибся этажом в «циркульном» доме и позвонил в чужую квартиру.

Построение экипажей на причале, г. Полярный. 1944 г.

Он спросил открывшего ему дверь мужчину: «Здесь Валька-бл…дь живет?» Оказалось, что дверь подгулявшему подводнику открыл член Военного совета начальник политического управления флота вице-адмирал Николаев, жену которого звали Валентина. За этот проступок военный трибунал приговорил В. П. Комиссарова к пяти годам тюрьмы. Тюремное заключение заменили штрафным батальоном, до первой крови при ранении, если выживет. У бойцов штрафных батальонов был шанс спасти жизнь, умело укрываясь в бою от пуль и осколков за бугорком, в воронках разорвавшихся снарядов или в окопах. На поврежденных в бою, тонущих подводных лодках шансов на спасение не было. Весь экипаж в надежде на спасение борется за живучесть до последнего мгновения. Лодка и экипаж – одно целое. В море в бою с подводной лодки никуда не денешься. Искупление «вины» в штрафном батальоне В. Комиссарову заменили одним боевым походом на подводной лодке С-51. Так оценивался каждый боевой поход подводников.

Возможности выпить у моряков были ограничены. Водку выдавали только в походе по 100 граммов на человека (фронтовая норма), часть ее шла на «представительство». В каюту командира выходящей в боевой поход лодки приглашались на проводы все находившиеся на базе командиры. После возвращения происходил аналогичный сбор, на котором командиры обсуждали события, произошедшие во время похода. Разговор происходил без начальства, велся откровенно, начистоту. Эта своеобразная командирская школа имела важное практическое значение и, возможно, приносила больше поучительной пользы, чем разбор похода в кабинете комбрига или комфлота. Лодочный фельдшер, ведавший продовольствием, обычно приносил командиру чайник спирта и закуску для гостей. Инженер-механик, распоряжавшийся спиртом, предназначенным для технических целей (около 5,5 литра в месяц), тоже экономил его для «непредвиденных обстоятельств». В ресторане Дома офицеров водку выдавали по талонам, которые подводники получали у командира береговой базы Батько Морусенко, так его звали подводники.

Командующий Северным флотом вручает награды подводникам

на причале, г. Полярный. 1944 г.

Вот и все источники. В Мурманске предприимчивые офицеры добывали спирт у начальника тыла флота контр-адмирала Дубровина, но это удавалось только прославленным морякам-подводникам. Какая-то часть и, возможно немалая, утекала на сто-рону. За это некоторые работники военторга (служба военной торговли гарнизонов) и тыла по приговору трибунала на десяток лет отправлялись подальше от линии фронта в Воркуту.

Работники и служащие бербазы. 1944 г.

Большинство офицеров были женаты. Некоторые семьи в начале войны успели эвакуироваться, некоторые застряли в блокадном Ленинграде. В 1941 году фашисты стремительно продвигались в глубь территории нашей страны. Часть семей моряков оказалась на оккупированной немцами территории. Много их осталось в Полярном. Когда линия фронта стабилизировалась, стали возвращаться из районов эвакуации. Семьи тихоокеанцев пока оставались во Владивостоке. Жилья на флоте не хватало.

Северный флот укомплектовывался в основном военнослужащими Балтики. В штабах и учреждениях флота на должностях офицеров и матросов проходили службу жен-щины из Архангельской и Вологодской областей. Их направляли в госпитали, санчасти, прачечные, метеостанции, узлы связи, вспомогательные части и подразделения. Женщин назначали на должности врачей, медсестер, писарей, связисток, машинисток, кладовщиков, библиотекарей, поваров и пр. В нашей бригаде служили более 30 женщин. Жили они в отдельном помещении штаба береговой базы под надзором своих командирш. Большинство вели себя достойно, даже при наличии многочисленных «соискателей развлечений» среди матросов, старшин и оказавшихся бездомными офицеров. Но были и такие, которые считали, что «война все спишет».

На час запомнив имена,

Здесь память долгой не бывает,

Мужчины говорят: «Война…»