Годы нашей жизни

Супряжничая, Щетина кое-как бедовал на своем клочке. Каждая осень (а неурожай в степи следовал за неурожаем) увеличивала его зависимость от кулака, приближала к краю пропасти.

Двор Ефима Вергуна произвел на экономиста еще более удручающее впечатление. Весь его почти первобытный инвентарь он оценил в шестьдесят три рубля. Четыре десятины посева (каждая из них в лучшие урожайные годы едва давала сорок пудов ржи или пудов тридцать проса) не могли прокормить крестьянскую семью. Спасало лишь то, что старший сын занимался извозом, а хозяину дома на зиму удавалось наниматься сторожем волостного правления.

Описание хозяйства Ефима Вергуна и Трофима Щетины дано в исследовании Постникова «Южнорусское крестьянское хозяйство». Ленин оценил его как прекрасный материал о том, что происходит в деревне, показывающий, каковы процессы расслоения в среде крестьянства.

Кулаки основывают свое хозяйство на разорении низших групп деревни. Середняки, вроде Трофима Щетины, «вымываются». Их хозяйство непрочно и шатко. А у таких, как бедняк Ефим Вергун, оно в полном упадке.

В книге «Развитие капитализма в России», вскрывая «раскрестьянивание», процессы образования сельской буржуазии и сельского пролетариата, Ленин среди многих других данных привел цифры, факты, характеризующие и южноукраинскую деревню.

В степной, более богатой землей деревне, как и во всей России, значительная часть крестьянства уже жила продажей своей рабочей силы, становилась пролетариатом. Это подтверждал анализ бюджетов многих семейств. Ленин собрал большой земскостатистический материал о крестьянских бюджетах, проверил его, критически пересмотрел.

Ко времени работы над книгой «Развитие капитализма в России» относится знакомство Ленина с бюджетами крестьянина Петра Назаренко из села Елизаветградки, Александровского уезда, и Лазаря Бабича из села Новопокровского, Новопокровской волости, Одесского уезда, Херсонской губернии.

В конце прошлого века сотруднику Кустарной комиссии при совете торговли и мануфактуры некоему Василию Гомилевскому было поручено описать экономику ряда деревень Херсонской губернии. В программу его исследований входила также запись бюджетов нескольких типичных хозяйств «средней руки». Выбор экономиста пал на Петра Назаренко и Лазаря Бабича.

Если у Трофима Щетины весь капитал хозяйств, по подсчетам Постникова, равнялся пятистам рублям, то для Бабича статистик такой суммой определял расходы, необходимые на содержание хозяйства и семьи из четырех душ. Годовые расходы Петра Назаренко с его тринадцатью душами составляли 839 рублей.

Однако в этих выборочных хозяйствах картина оказалась настолько безрадостной, что, как ни сдерживал себя экономист, он вынужден был констатировать «дефицит» обоих хозяйств (который, например, у Бабича даже в благоприятный год составлял одну четвертую расходов) и написал такое заключение: «Крестьянин не может освободиться от постоянно гнетущей нужды».

Результаты своей поездки и бюджеты Бабича, Назаренко и других статистик опубликовал в восьмом выпуске Трудов Кустарной комиссии. Ленин, знакомившийся со всеми этими материалами, по поводу записей бюджетов Бабича, Назаренко и ряда других заметил, что они изображают действительность в лучшем свете, чем она есть.

Вспомним, например, что по бюджетным подсчетам, которые Ленин считал типичными, член семьи однолошадного крестьянина потреблял в год пищи на 16 рублей 37 копеек, из них покупных продуктов только на 1 рубль 79 копеек, а все остальное личное потребление составляло 3 рубля 49 копеек на душу.

Возможно, некоторое представление об истинном уровне жизни, не завышенном статистиком, дают такие статьи годового расхода семьи Петра Назаренко, состоявшей из восьми взрослых и шести детей:

освещение (сальные свечи) — 6 рублей

домашняя посуда и утварь — 5 ’’

одежда — 100 ’’

обувь — 70 ’’

водка — 27,5 ’’

рыбы в год (примерно) — 3 ’’

постного масла — 6,5 ’’

Обратимся вновь к первому тому Сочинений, где помещена самая ранняя из дошедших до нас работ Ленина статья «Новые хозяйственные движения в крестьянской жизни», к первым главам классического труда «Развитие капитализма в России», и перед нами будет картина жизни украинского села, какой она была лет семьдесят назад, встанут старые Копани, Елизаветградка, Ровное, Новопокровское…

Когда Ленин в Шушенском работал над главами, в которых исследовал развитие капитализма в деревне, Петр Назаренко уже лишился части надела (довелось продать соседу-кулаку: тот скупал земли, заводил лошадей и машины). Лазарь Бабич влез в долги и без супруги не мог обсеяться. Трофим Щетина был почти совсем вытолкнут из хозяйства. А Ефим Вергун стал безземельным, «пешим номером». Открывалась одна дорога — на рабочий рынок в Каховку, Березовку, Херсон…

Первыми ее узнали Вергун, Щетина.

Прошло немного времени, и в людских потоках, которые устремлялись на рабочие ярмарки, почти каждый год можно было увидеть кого-нибудь из членов семьи Щетины, Назаренко, Бабича, Вергуна.