Годы нашей жизни

Со съезда Панфилов шел вместе с Григорием Ивановичем. Была холодная мартовская ночь. На площади лежал потемневший снег. А на сердце было радостно, и в ушах все еще звучали ленинские слова: это будет последнее тяжелое полугодие. Петровский позвал старика к себе домой. Разогрели кипяток и разделили пополам кусок ржаного хлеба и таблетку сахарина — суточный паек народного комиссара внутренних дел.

…Старость не была Панфилову помехой, и свое шестидесятипятилетие он встретил на фронте. Весь девятнадцатый год член ВЦИКа и ВУЦИКа Федор Дмитриевич находился в боях с петлюровцами, бандами Григорьева, деникинцами. Потом его назначили политинспектором дивизии Червонного казачества, в рядах которой он прошел путь до самого Перекопа.

— Вскоре после окончания гражданской войны мы встретились с ним на сессии ВУЦИКа, — вспоминал Петровский. — Помню, еще лет пять Панфилов проработал в уезде и на восьмом десятке ушел на пенсию… Году в тридцать шестом я потерял Панфилова из виду. Наверное, его давно уже нет в живых, — с грустью произиес Григорий Иванович. И снова повторил: — Вот человек, о котором нужно писать книгу.

Уже после этой встречи с Григорием Ивановичем мы узнали, что Панфилов умер в 1940 году и похоронен на площади в своем родном селе Черкасском, а его именем в Старобельске названа улица, которая вместе со многими другими течет к главной улице города — к Ленинской.

ТОВАРИЩ ИЛЬИЧА

Есть люди, чьи жизни, как звезды, светят поколениям. Я хочу рассказать об одном из тех, кто работал вместе с Ильичем, был его сподвижником и верным товарищем.

Он родился в один год с Лениным, прожил только пять десятилетий и в 1921-м погиб на революционном посту. Он не успел написать ни воспоминаний, ни мемуаров. К сожалению, не сохранились даже его письма из казематов Петропавловской крепости, из царских тюрем, ссылок. И все равно его давно остановившееся сердце продолжает гореть, словно факел. И слова Ленина из письма в ЦК воспринимаются как вечный огонь над его могилой:

«…Я хорошо знал… Ивана Адамовича Саммера. Старый революционер-большевик. Цекист еще до первой (1905) революции. Умер на Украине… Надорвавшись на работе…»

РОДОМ ИЗ ЧУМАКОВ

Отец и дед его возили соль да воблу из Крыма. Чумацкий сын, осиротевший в тринадцать лет, он попал в Киев не по воле счастливого случая. Из одного конца города в другой бегал по урокам, которыми зарабатывал себе на пропитание, высокий, худощавый юноша гимназист. Окончив гимназию, он поступил в Киевский университет. Необыкновенные способности и исключительная память сделали его первым студентом.

Главу университетского общества историков, либерала и украинофила Антоновича радует, как складывается судьба юноши из Очеретного, которое под Каневом. Но профессор Антонович еще не знает, что сына потомственного чумака из всех наук больше всего увлекло учение Маркса. Он тайно пропагандирует его в первых марксистских кружках Киева.

Это было начало. А через пять лет…

В 1897 году в каземат крепости брошен опасный для трона молодой человек. В свои двадцать семь лет он успел принять участие в создании киевской организации социал-демократов; скромную должность секретаря уездной земской управы в Полтаве занял с целью основать там марксистские кружки. Перебравшись в Петербург, где он служил на заводе Адмиралтейства, недавний земский секретарь с головой ушел в революционную работу. Он причастен к «Союзу борьбы», помышляет о создании партии революционеров.

— В одиночку его! В Петропавловскую крепость, — предлагает шеф жандармов. — А потом в ссылку… Девица Любовь Котович хочет последовать за своим любимым? Это можно разрешить. Найдется для них такая дыра, как Великий Устюг — глушь, цинга и три рубля пятьдесят копеек казенного содержания в год.

В начале нынешнего века Саммеру переменили место ссылки. После Устюга — Вологда. Та же цинга, те же три пятьдесят казенного содержания. И уроки, которыми приходится добывать кусок хлеба… Но здесь целая колония ссыльных. Дзержинский… Луначарский… товарищи из Киевского комитета РСДРП. Они связаны с Лениным и его «Искрой». Часто собираются, обсуждают рефераты, доклады. И Саммеру, который не раз председательствует на этих сходках, порой приходится употребить власть, чтобы жаркие споры не вышли из берегов дружеской дискуссии.

Осенью 1903 года кончился срок вологодской ссылки, но вскоре Саммер снова в тюрьме. На этот раз уже казанской.

Почти двадцать месяцев он возглавлял Казанский социал-демократический комитет. Пламенный оратор, он выступал почти на всех рабочих сходках и митингах. На события 1905 года трудовая Казань ответила восстанием: город несколько дней был в руках рабочих и студентов. Опасаясь еще более грозных событий, местные власти выпустили организатора казанских рабочих Саммера.

Весной 1905 года он уже далеко от Волги — на берегах Темзы.

КТО ТАКОЙ ЛЮБИЧ

Вскоре после Лондонского съезда из-за границы в Россию прибыл посланец Ленина — Любич.

«Моя брошюра, о которой вам скажет Любич…» — пишет Ильич из Женевы в ЦК РСДРП.