Годы решений

Ни об одном из этих государств сегодня нельзя сказать, доживет ли оно в своем теперешнем виде хотя бы до середины нашего века. Англия может быть сведена к одному лишь острову. Америка может распасться. Япония и Франция — единственные страны, где сегодня понимают значимость сильной армии — могут попасть в руки коммунистического деспота. Будущие возможности России отчасти даже невозможно предугадать. Но современное положение будет определяться борьбой Англии и России на Востоке и Англии и Америки на Западе. В обоих случаях Англия будет отступать в экономическом, дипломатическом, военном и моральном плане, и потерянные ее позиции отчасти уже невозможно вернуть даже путем войны. Означает ли это неизбежный выбор между войной и капитуляцией? Или же для проигравшего не останется даже такого выбора? Сейчас большинство англосаксов по обеим сторонам Атлантического океана верит в общность крови и традиции сильнее, чем в момент необходимости принятия решения. Но вера в то, что кровь гуще воды, не подтвердилась в Англии и Германии. Ненависть среди братьев всегда была сильнее, чем ненависть чужих друг другу людей. И именно эта ненависть может по незначительному поводу внезапно перерасти в страсть, которую уже невозможно остановить.

Так выглядит мир вокруг Германии. В этих условиях для нации без вождя и оружия, обнищавшей и разрозненной, нельзя гарантировать даже простого существования. Мы видели миллионы истребленных в России и умерших с голоду в Китае, и это было для остального мира всего лишь газетной новостью, которая забылась на следующий же день. Ни один человек не опечалится, узнав, что где-то в Западной Европе произошло нечто еще более ужасное. Пугаются только угроз; с совершившимися фактами примиряются быстро. Погибает ли отдельный человек или народ, их место будет занято. И в этом положении мы, немцы, еще не добились ничего кроме шума о партийных идеалах и вульгарной распри о выгоде для профессиональных групп и земель. Но отказ от мировой политики не защищает от ее последствий. В те самые годы, когда Колумб открыл Америку, а Васко да Гама [131] нашел морской путь в Индию, когда западноевропейский мир начал распространять свою власть и богатство по всему миру, в Лондоне по требованию английских купцов был закрыт Стальной двор, являвшийся последним символом былой ганзейской мощи. Тем самым немецкие купцы исчезли с океанов, так как не существовало немецкого флага, который мог бы развеваться на мачтах их судов. Германия стала страной слишком бедной для большой политики. Она должна была вести свои войны на чужие деньги и на службе у этих денег и вела их ради жалких клочков собственной земли, которые переходили от одного карликового государства другому. Великие события вдали не принимались во внимание и не понимались. Под политикой понималось нечто настолько убогое и мелкое, что ей могли заниматься только люди очень мелкого характера. Повторится ли это сейчас, в эти решающие десятилетия? Должны ли мы, как мечтатели, фантазеры и скандалисты, быть проглоченными событиями, не оставив после себя ничего, что завершило бы нашу историю каким-нибудь величественным аккордом? Игра в кости за мировое господство только началась. Сильные люди доиграют ее до конца. Разве не должны быть среди них и немцы?

БЕЛАЯ МИРОВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Глава 1О

Так выглядит эпоха мировых войн, и мы находимся лишь в ее начале. Но за ней набирает силу другая разрушительная стихия — мировая революция. Чего она хочет? В чем она заключается? Что означает это слово в самом глубоком смысле? Его полное содержание понимают сегодня столь же мало, как и исторический смысл Первой мировой войны, которая завершилась совсем недавно. Речь идет не об угрозе для мировой экономики со стороны большевизма из Москвы, как полагают одни, и не об «освобождении» рабочего класса, как думают другие. Это только поверхностные вопросы. Прежде всего, угроза этой революции для нас возникла не сейчас, но мы находимся внутри нее, и не со вчерашнего или сегодняшнего дня, а уже более одного столетия. Она соединяет в себе «горизонтальную» борьбу между государствами и нациями с вертикальной борьбой между ведущими слоями белых народов и другими слоями, тогда как на заднем плане уже началась более опасная вторая часть революции, а именно: нападение на белых в целом со стороны всей массы цветного населения Земли, медленно осознающего свою общность.