Читаем Годы в Белом доме. Том 1 полностью

Нет сомнения в том, что противник пострадал в результате военных действий союзников на Юге и не в состоянии развивать инициативу на постоянной основе. Статистика по активности, начатой по инициативе противника, равно как и некоторые из недавних заявлений Во Нгуен Зиапа показывают сознательное решение Ханоя утвердиться в стратегии «затяжной войны». Она явно состоит из «примечательных» разнообразных действий небольших подразделений и упора на нанесение потерь США (особенно путем ракетного и минометного обстрелов). Такой образ действий, как представляется, ясно показывает малозатратную стратегию, нацеленную на нанесение скорее психологического, чем военного поражения США.

Такое мнение об их стратегии подкреплено нашими оценками степени инфильтрации противника. Они могут внедрить больше людей, согласно разведывательным данным, несмотря на растущие внутренние трудности. Единственным логическим объяснением того, почему они не сделали этого, является то, что больше людей для этого конвейера не требуется, – по крайней мере, в течение нескольких месяцев – для поддержки недорогостоящей стратегии затяжной войны. Кажется самым вероятным, что они пытаются «показать» нам свое желание фактически взаимного вывода, хотя полностью сбрасывать это со счетов не стоит. Нет никаких подтверждений этому по дипломатическим каналам – за исключением увязки Суан Тхюи пунктов 2 и 3 программы ВРП – и я не считаю, что они доверяют нам настолько, чтобы «вывести» больший процент своих людей, чем мы своих, как они стали бы делать.

Принятие Ханоем стратегии, предназначенной для того, чтобы выждать нашего ухода, соответствует как его доктрине ведения революционной войны, так и его ожиданиям все более значимых проблем у США.

III. Выводы

Короче говоря, я не считаю, что мы сможем достичь достаточно очевидного прогресса во Вьетнаме, чтобы удерживать позиции внутри США (и правительства США), а Ханой принял на вооружение стратегию, которой он должен быть в состоянии следовать какое-то время, – если не случится какой-то сбой типа китайско-советских враждебных отношений.

2 В моей памятной записке президенту от 11 сентября 1969 года, среди прочего, утверждалось:

С учетом истории прежних сверхоптимистичных сообщений по Вьетнаму за последние несколько лет практически невозможно будет убедить американский народ в том, что противная сторона причиняет ущерб, и поэтому проявлять терпение, говоря, что время работает на нас. Во-первых, мы не уверены в нашей относительной позиции – мы неверно трактовали данные много раз до этого. Во-вторых, даже если мы сделаем вывод о том, что союзные военные позиции прочны, мы не знаем, как перевести это в политическую плоскость – а политические перспективы в Южном Вьетнаме более шаткие. В-третьих, администрация сталкивается с чрезвычайно скептически настроенной и полной цинизма американской публикой – Президент прав в своем нежелании выглядеть оптимистом и создавать свой собственный кризис доверия. В заключение, для большей и шумной части недовольных в нашей стране сила союзной позиции не играет роли – они хотят прекращения войны любой ценой.

3 Типичной для идеально сказочной страны при общественных дебатах стала статья, появившаяся на следующий день после моей первой встречи с Ле Дык Тхо в газете «Филадельфия бюллетень». Ее автор Роджер Хилсмэн был помощником Государственного секретаря по дальневосточным вопросам в период нашего изначального участия в делах во Вьетнаме. Он утверждал, что президент «отклоняет коммунистическое предложение практически немедленного мира во Вьетнаме на условиях, которые многие американцы могли бы посчитать вполне приемлемыми». Хилсмэн утверждал, что его мнение поддерживает ряд экспертов, включая Аверелла Гарримана. На основе интерпретации рассчитанных на общественное мнение дельфийских деклараций Ханоя, Хилсмэн и его соратники заявляли о том, что они обнаружили следующее мирное предложение:

Никаких выборов, ограничиться старомодной политической сделкой при формировании коалиционного правительства, включающего представителей всех политических фракций, коммунистических и некоммунистических.

Хотя их пропаганда по-прежнему призывает к немедленному и полному выводу американских войск, в приватном порядке они дали понять, что вывод может быть разбит на этапы на протяжении более двух или трех лет.

Отсрочка объединения Северного и Южного Вьетнама на период между пятью и десятью годами.

Международные гарантии территориальной целостности Лаоса и Камбоджи.

Ханой, разумеется, недвусмысленно отверг каждый из этих пунктов.

4 Довольно любопытно, но один из самых непримиримых критиков нашей политики в Камбодже представляет такой же точно анализ тех выборов, перед которыми мы оказались:

Перейти на страницу:

Все книги серии Геополитика (АСТ)

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии