Годы в Белом доме. Том 2

Дискуссии по ОСВ возобновились в 17.20 в Екатерининском зале – с обычным, всего в полчаса, предварительным уведомлением. Мы были готовы, и, как обнаружилось, Советы тоже. Советскую сторону представляли Смирнов, Громыко, Добрынин и Георгий Маркович Корниенко (заведующий отделом США Министерства иностранных дел). Американская группа состояла из меня, Зонненфельдта, Хайленда и Родмана. Обе делегации должны были по плану идти на балетное представление в честь Никсона. С советской стороны ни Громыко, ни Добрынин не могли избежать этой церемониальной обязанности, поэтому у нас оставался всего один час на переговоры. Обсуждение шло в быстром темпе; не было времени ни на шуточки, ни на какие-то формальные позиции. После целого дня изнурительных обменов мнениями с Вашингтоном и Хельсинки был сделан вывод о том, что запрет на любые изменения размеров шахтных пусковых установок, в конечном счете, не противоречит нашей программе с «Минитменами-3». Но, как я сказал, было слишком поздно. Громыко предложил нам в качестве «уступки» позицию нашей делегации в Хельсинки, запрещающую только «значительные» изменения. Советы были также готовы отметить одностороннее американское понимание термина «значительные». Я настоял на том, что «значительные» должно быть принято обеими сторонами как не превышающее 15 процентов. Громыко и Смирнов сказали, что подумают над этим.

Затем мы перешли к нерешенному вопросу о начальном уровне, с какого надо начинать отсчет демонтажа старых ракет. Смирнов принял мое предложение, сделанное прошлой ночью, выразить его скорее применительно к ракетным пусковым установкам, чем к подводным лодкам. Но он просто превратил 48 подлодок, которые, как утверждали Советы, имеются у них, в пусковые установки, умножив их на 16 (по количеству пусковых труб ракет). Таким образом, Советы заявили о 768 ракетах в качестве начального уровня и исключили ракеты на устаревших подлодках. Это было чистейшей ерундой, поскольку мы знали, что у них есть какое-то количество подлодок Д-класса, каждая из которых имела только по 12 ракет. После быстрого обмена мнениями, – во время которого я сказал: «Я знаю арифметику. Арифметика не трудна, политика трудна», – Смирнов принял цифру 740 в качестве начальной установки.

В итоге остался только вопрос о том, какие БРПЛ были включены в эту базу. Мое предложение о том, чтобы ракеты на подлодках как Н-класса, так и Джи-класса входили в нее, вызвало взрыв эмоций у Смирнова, который настаивал на том, что идея подсчета 60 ракет с радиусом действия от 550 до 1126 километров на дизельных подводных лодках, которые должны всплывать на поверхность для того, чтобы сделать выстрелы, должна быть шуткой. Я попытался разрядить атмосферу, предложив, чтобы Советы, возможно, установили свои исполинские ракеты СС-9 на подлодки Джи-класса, таким образом, решая для нас сразу две проблемы. Смирнов понял шутку (что это утопит подлодки), но Громыко посчитал, что я вышел с новой идеей. «Пожалуйста, уточните, что вы имеете в виду», – сказал он. Смирнов и я все вернули на круги своя так, чтобы мы могли восстановить наш поединок. В итоге, когда часы пробили 18.30, Смирнов спросил меня, что я конкретно подразумеваю под подводными лодками Н-класса, поскольку это была американская, а не советская классификация. Я сказал ему, что мы дали это обозначение устаревшим атомным подводным лодкам, несущим три ракеты каждая. Смирнов невинно констатировал, что он всегда имел в виду их учет в исходном уровне – эта особенность до сей поры ускользала от внимания как моего личного, так и членов нашей делегации в Хельсинки. Таким образом, подводные лодки Н-класса были включены в общее количество базового уровня. Теперь Советам придется демонтировать в общей сложности 240 устаревших ракет для того, чтобы достичь согласованного уровня в 950 современных БРПЛ, включая демонтаж всех устаревших МБР с тяжелым забрасываемым весом. (Или в противном случае они могли сохранять 30 ракет на подлодках Н-класса, в таком случае у них было бы только 920 современных БРПЛ; именно это они фактически и сделали.)

Теперь нерешенными оставались две проблемы до завершения нами соглашения: как поступить с ракетами на подводных лодках Джи-класса и с модернизацией шахтных пусковых установок. Мы договорились возобновить работу после балета.