Годы в Белом доме. Том 2

Довод о том, что было «уступлено» количественное превосходство, возник в результате либо недопонимания, либо демагогии. Неравенство возникло в первую очередь из-за решения наших предшественников ответить на советское наращивание не путем увеличения количества пусковых установок, а путем приращения количества боеголовок благодаря РГЧИН. Администрация Джонсона имела стратегическую доктрину «взаимного гарантированного уничтожения». Отказавшись от силы противодействия силам противника, она определила нашу программу на основе способности нанести ущерб промышленности и гражданскому населению противника. Коль скоро советская точность оставляла ожидать лучшего и у них не было РГЧИН – так что наши МБР были фактически неуязвимыми – наш стратегический потенциал не страдал от размера советских сил. Отсюда, во время советского наращивания 1960-х годов мы ничего не добавляли к нашим ракетам. Даже РГЧИН были созданы не как ответ ракетной программе Советов, а как ответ на их ПРО. Мы тогда приняли преднамеренное решение сосредоточить свои усилия прежде всего на новой программе создания подводных лодок с ракетами «Трайдент», чем выпускать больше уже существующих у нас типов субмарин. Поскольку требуется от шести до девяти лет на производство нового вида вооружений, Администрация Никсона была в весьма и весьма безвыходном положении в начале 1970-х годов, оказавшемся еще хуже, когда конгресс ежегодно выступал против новых стратегических программ и сокращал оборонный бюджет даже ниже минимальных уровней, предлагавшихся администрацией. Замораживания наступательных вооружений впервые потребовал заместитель министра обороны Паккард летом 1970 года для сохранения существующего количественного разрыва с нами и недопущения его дальнейшего роста. Затем этого потребовал министр обороны Лэйрд в памятной записке от 8 января 1972 года, как важного для нас дела, дающего нам возможность выправить стратегический баланс. Было известно, что ведутся переговоры по этому вопросу с мая 1971 года, против чего не было выражено никаких протестов. Если бы прервали переговоры сейчас, количественная пропасть стала бы шире. При том, что соглашение было уже на подходе, оно заставило бы Советы уменьшить количество своих вооружений. Ни одна из развиваемых нами программ не пострадала бы из-за пятилетнего срока замораживания. У нас не было иного выбора, кроме как продолжать со всем этим.

Именно эти соображения я изложил Никсону, которого застал лежащим на массажном столе после нашего возвращения с дачи примерно в час ночи. Его спиной занимался д-р Кеннет Райленд, бывший за свое волшебство в лечении больных спин и снятии симптомов мышечной напряженности одним из самых ценных членов президентской свиты. Мои объяснения требовали использования разных фигур речи, потому что Никсон отказывался использовать «глушилку», а мы могли быть уверены в том, что Советы нас подслушивали. Сомневаюсь, что мои недосказанности обманули многих. В любом случае советским руководителям будет невредно осознать, что наша внутренняя оппозиция устанавливает лимиты нашей гибкости. (Как было бы хорошо, если бы такого рода ограничения были в такой же степени очевидны для наших противников в Ханое!)

Лежа голым на массажном столе, Никсон принял одно из самых смелых решений за все свое президентство. Опасаясь утратить поддержку со стороны правых, которых он считал своей основной опорой, столкнувшись с рекомендацией главы делегации на переговорах по ОСВ о том, чтобы он вывел подлодки из-под переговоров, и с колебаниями объединенного командования начальников штабов, Никсон проявил серьезность намерения – после изматывающего заседания по Вьетнаму на даче – и приказал мне действовать в соответствии с изложенными мной тезисами. По его мнению, никто не поддержит подход, предлагающий замораживание как МБР, так и БРПЛ. Так или иначе, он сказал мне, чтобы я проигнорировал возражения Пентагона, если там выйдут за пределы ранее согласованных позиций, и твердо выступил против Смита. На него не окажет влияние политика у нас дома, и он не поддастся Советам на большее, чем предлагал я. Никсон занял героическую позицию, находясь в решительно негероической позе.

Перед отъездом в Министерство иностранных дел я послал резкую телеграмму Хэйгу, рассказав ему о президентском решении. Его задача была добиваться поддержки, а не просто передавать озабоченности. Ему следует тем временем попросить ОКНШ и заместителя министра обороны Раша высказаться о предложении Смита убрать БРПЛ из соглашения.