Читаем Гоголь и среда пребывания полностью

К знакомству с Римом и его памятниками Гоголь готовился с юности. В его рукописной «Книге всякой всячины или подручной энциклопедии», носящей его помету: «Нежин, 1826», хранящейся в Рукописном отделении Российской государственной библиотеки в Москве, остались яркие следы раннего и прилежного изучения античной архитектуры и утвари. На страницах 7 и 8 этой плохо изученной исследователями «Подручной энциклопедии» наклеены Гоголем вырезанные откуда-то хорошие гравюры, изображающие «оглавия» колонн и «отборы» карнизов различных архитектурных орденов. Гоголь с тщательностью делает подписи под этими гравюрными вырезками: «Оглавие и отбор Дорический» (с измерением пропорций), «Профиль оглавия Ионического, «Виньола», «Оглавие и отбор тосканский», «Оглавие и отбор коринфский». На страницах 265–266 наклеены вырезки пяти гравированных архитектурных «розанов», снабженных подписями рукою Гоголя на итальянском языке. «Da frammenti nella villa Albani» «Rosone preso da Frammenti Antichi», «Nel Fregio del Tempio di Giove Tonanti», «Rosone antico nel Tempio della Concordia», «Rosone Antico nel Panteon». (Орнаменты виллы Альбани. – Розан с античного фрагмента. – С храма Юпитера Грозящего. – Розан античный с Храма Согласия, – Розан античный с Пантеона). Эти таблицы украшений с виллы Альбани, с храмов Юпитера и Согласия, с Пантеона – свидетельствуют о живом интересе юноши Гоголя даже к деталям классической архитектуры и ее скульптурных украшений. В той же «Книге всякой всячины» на странице 13 вклеена сумка с тремя листами кальки с перерисованными откуда-то детальными чертежами пьедесталов, колонн и антаблементов коринфского стиля из храма Зевса в Афинах; чертежи снабжены тщательными обмерами. После страницы X (белая бумага) находим чертежи на кальке дорических колонн, фриза, архитрава, озаглавленные – L’ordre Dorique Mutulaire (дорического ордена). Это – перерисовка для себя настоящих, научно составленных чертежей замечательных памятников греческой архитектуры. Весь этот графический материал пригодился Гоголю не только для его статей «Скульптура, живопись и музыка» и «Об архитектуре нынешнего времени», но и для познания Рима как великого вместилища античной архитектуры. На страницах 37, 38, 187, 188 «Подручной энциклопедии» Гоголь перерисовал пером и снабдил краткими пояснениями целый музейчик по античной археологии: тут (все обозначения принадлежат самому Гоголю) и «шлем Ахиллеса с древн. памят.», и «труба вр. историческ.», и «шлем Амфиона с Боргезского барел. (вр. басн.)», и «меч с древн. ваз вр. басносл.», и «поножи с древн. монумента (вр. ист.)», и «топор (врем. Гомера)», и «щит Аргосский с древн. монумента (врем. истор.)», тут и «латы», тут и музыкальные орудия древних греков. Очень любопытно, что по соседству (стр. 223) Гоголь сделал выписку из Винкельмана «Об одежде персов», – знак, что и знаменитый историк искусства, – в каком-то виде, оригинальном или переводном, полностью или в каком-то извлечении, – не миновал рук юноши Гоголя. Прямо к Риму относятся две выписки нежинского энциклопедиста, помещенные под заглавием: «Hauter de quelques monumens remarquables» (орфография подлинника) «La coupole de Saint Pierre de Rome (au dessus de la place) – 406 pieds ou 132 métres. Le sommet du Panteon, au dessus du pavé 250–279» (Высота некоторых замечательных памятников. Купол Св. Петра в Риме (с площади) – 406 футов или 132 метра. Верхушка Пантеона – над уровнем улицы – 250–279 фут). Вот когда Гоголь уже выделил из достопамятностей Рима купол Петра и Пантеон, которые он так любил впоследствии показывать друзьям.

Со средневековой Италией, с культурой и искусством второго Рима – христианского – Гоголь хорошо познакомился позднее, в 1834–1835 гг., во время своей профессуры в Петербургском университете. Вопреки ходячему мнению, Гоголь с немалым старанием, хотя и со скудными результатами, готовился к своим лекциям по средневековой истории Европы. Кроме материалов этого рода, уже обнародованных Н. С. Тихонравовым, В. И. Шенроком и Г. П. Георгиевским, выписками, записями и конспектами по средневековой истории наполнена еще объемистая «Записная книга» в лист, № 10, хранящаяся в Российской государственной библиотеке. Здесь мы находим целые конспекты по истории итальянских республик и городов – Флоренции, Генуи, Венеции, Неаполя и заметки о судьбах Италии вообще. Эти очерки-конспекты, заготовленные впрок, показывают, как прилежно старался Гоголь вникнуть в историю и политическое устройство средневековой Италии. Несомненно, в эти годы он обогатился немалым запасом сведений по прошлому христианской Италии. Его особенно интересовали судьбы папства и роль Рима в истории христианской Италии и Европы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты»
Расшифрованный Булгаков. Тайны «Мастера и Маргариты»

Когда казнили Иешуа Га-Ноцри в романе Булгакова? А когда происходит действие московских сцен «Мастера и Маргариты»? Оказывается, все расписано писателем до года, дня и часа. Прототипом каких героев романа послужили Ленин, Сталин, Бухарин? Кто из современных Булгакову писателей запечатлен на страницах романа, и как отражены в тексте факты булгаковской биографии Понтия Пилата? Как преломилась в романе история раннего христианства и масонства? Почему погиб Михаил Александрович Берлиоз? Как отразились в структуре романа идеи русских религиозных философов начала XX века? И наконец, как воздействует на нас заключенная в произведении магия цифр?Ответы на эти и другие вопросы читатель найдет в новой книге известного исследователя творчества Михаила Булгакова, доктора филологических наук Бориса Соколова.

Борис Вадимосич Соколов

Критика / Литературоведение / Образование и наука / Документальное
Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами
Дело о Синей Бороде, или Истории людей, ставших знаменитыми персонажами

Барон Жиль де Ре, маршал Франции и алхимик, послуживший прототипом Синей Бороды, вошел в историю как едва ли не самый знаменитый садист, половой извращенец и серийный убийца. Но не сгустила ли краски народная молва, а вслед за ней и сказочник Шарль Перро — был ли барон столь порочен на самом деле? А Мазепа? Не пушкинский персонаж, а реальный гетман Украины — кто он был, предатель или герой? И что общего между красавицей черкешенкой Сатаней, ставшей женой русского дворянина Нечволодова, и лермонтовской Бэлой? И кто такая Евлалия Кадмина, чья судьба отразилась в героинях Тургенева, Куприна, Лескова и ряда других менее известных авторов? И были ли конкретные, а не собирательные прототипы у героев Фенимора Купера, Джорджа Оруэлла и Варлама Шаламова?Об этом и о многом другом рассказывает в своей в высшей степени занимательной книге писатель, автор газеты «Совершенно секретно» Сергей Макеев.

Сергей Львович Макеев

Биографии и Мемуары / История / Литературоведение / Образование и наука / Документальное