Golden Age (СИ)

Передышку ему никто не собирался давать. Командир отряда, везущего государя в земли Тельмар, нещадно поднял его и Каспу и отправил работать. Нужно было разбить в пещере стоянку на ночь, сложить костер, приготовить поесть, разгрузить лошадей. Всеми этими делами занимались молодые солдаты, не успевшие ничего достичь за свою службу. Эдмунд никогда прежде не сталкивался с дедовщиной. В Нарнии она жестко каралась, а среди тельмаринов явно была обыкновением. Ни Каспа, ни остальные не возмущались, когда их заставляли выполнять самую черную и грязную работу. Чтобы не выделяться из общего числа, королю пришлось наступать на свою гордость регулярно. Он скрипел зубами и стискивал челюсти, чтобы рискованные слова не сорвались с губ и не испортили всю его затею. Даже если его не раскроют, за свою заносчивость Эдмунду придется ответить кровью. Физического увещевания никто не стеснялся и не гнушался, а в его-то хрупком состоянии даже один удар может все разрушить. Поэтому приходилось терпеть и, опустив голову, складывать из веток кострище. Каспа устроился рядышком и разгружал коней. Он добровольно предложил Эдмунду поменяться работой, ибо последнему со сломанными ребрами было трудно таскать тяжести. Как бы ни было тому унизительно принимать помощь от тельмарина, он согласился и, довольно скоро складывая ветки, косился на остальных воинов, которые занимались Питером.

Какое-то время государь находился без сознания. Когда Эдмунд впервые его увидел, то испугался, что брат и вовсе мертв. Но нет, его при отступлении подстрелили, затем оглушили и захватили в плен, пока Верховный король не мог сопротивляться. Как же низко и подло. У этих мерзавцев, напавших из темноты, взорвавших стены, которые не смогли взять штурмом, не было никакого понятия о чести и доблести. Взять в плен рыцаря, который дрался насмерть, не оставить ему выбора – эти люди удостаивались лишь презрения и ненависти со стороны нарнийцев. Эдмунд не представлял, как унизительно для Питера было находиться в плену, во всем зависеть от Тельмар, против которых он так яростно бился. Сам-то младший правитель был на свободе. Захоти он – мог бы без помех уйти прочь, но он не уходил. Теперь, когда брат был под боком, никто не смог бы заставить Эдмунда покинуть вражеский отряд. Да, порой сердце замирало от желания прямо сейчас выхватить меч и перебить всех тельмаринов к чертям, чтобы прекратить и это позорное пленение, и это приключение вообще! Но парень понимал: ему это не по силам. Поломанные ребра доставляли массу неудобств, стесняли движения, не давали полноценно дышать. Даже если он и был бы здоров, со столькими соперниками разом ему не справиться. Он не Питер и не может драться как лев. Звериная ярость, перед которой в критические моменты не могли устоять враги государя, не была ему знакома. Сейчас Эдмунд был лисом, затаившимся среди волчьей стаи. Рыжая шкура покрыта грязью, и мех кажется черным. Только вот выть по-волчьи лис не умеет, да и не хочет совсем.

- Шевелись быстрее! – прикрикнул на тормозящего отряд Питера командир Тельмар, крепкий приземистый мужчина, и дернул на себя. Пленник со связанными за спиной руками грозно рявкнул:

- Не дождешься!

- Лучше не спорь, а то хуже будет, - предупредил его воин. Государь выпрямился, с презрением посмотрел на своего пленителя, не собираясь подчиняться. Его явное превосходство даже в столь жалком положении выбесило тельмарина. Он рассвирепел и ударил пленника коленом в живот, да так, что тот согнулся пополам. Эдмунд судорожно вздохнул, но вместо того, чтобы вмешаться, остался на месте. В ушах шумела кровь. Все его существо стремилось туда, на защиту брата. Руки так и чесались разорвать командира на части… «Они ему ничего не сделают!» - сказал себе король. Питер – ценный пленник, с него лишь хотят сбить лишнюю, как кажется этим ничтожествам, спесь и великолепие, которое государь не терял даже в плену, ибо оно – неотъемлемая часть его натуры. Его берегут и ничего серьезного с ним не сделают. Всю свою злость Эдмунд выместил на огниве. Камни с такой силой ударились друг о друга, что выбили целый сноп искр. Те осели на сухих ветках, и вот уже тихо трещит огонек, разгораясь все сильнее.

- О, тепло… Ты, наверное, бог! - Каспа протянул над пламенем руки и блаженно прикрыл глаза. Эдмунд отодвинулся, утерев нос. Запястье царапнула отросшая на подбородке щетина. Младший король всегда был гладко выбрит, в отличие от брата, который обзавелся роскошной бородой. Да уж, зато теперь заросшего, грязного Эдмунда никто не примет за короля. Даже нарнийцы. Так и придется в шкуре тельмарина до самой смерти ходить… Эта мысль вызвала у парня усмешку, которую Каспа истолковал по-своему. – Нет, правда! У меня уже все пальцы закоченели.