Golden Age (СИ)

На протяжении всего разговора сердце у Эдмунда было не на месте. Оно забилось вдвое быстрее, когда у дверей его поймал Маркус и задал уточняющий вопрос, в котором не было конкретики, но оттого не менее опасный. Воин спросил, действительно ли нет неопытной ведьмы, все еще гуляющей на свободе. В его голосе звучал явственный намек, сомнение, а лицо, изуродованное шрамами, вызывало угрызения совести. Поэтому на короткое мгновение мальчик замялся, но разум быстро восстановил контроль над собой, и голос не дрогнул. Он не дрожал, когда младший король донес свое решение до Кары, смотрящей на него распахнутыми от изумления глазами. Точнее, Эдмунд все рассказал Онуру, который после ночи, проведенной в непосредственной близости от колдуньи, вряд ли здраво мыслил. Кажется, простой моряк обзавелся седыми волосками от такой компании. Мальчик уведомил матроса о том, что Освальд так ничего и не узнал, что эта тайна осталась нераскрытой. Ее обнародование уничтожит как его имя, так и доброе имя Нарнии, поэтому ведьме – на этом моменте Эдмунд прямо посмотрел на девочку – следует быть как можно более осторожной, а лучше и вовсе не использовать свою магию. Если же до Кэр-Параваля дойдут вести, что она творит зло, что стала тем чудовищем, которым зарекалась не быть, то младший король лично приедет и закончит начатое. От его клинка уже пала одна ведьма. За второй дело не постоит.

Эдмунд не знал, подействовали его слова должным образом или же так и остались не услышанными. В любом случае, сделанного уже не воротишь. Он солгал Освальду, ибо не пожелал ему уподобляться. Поставил справедливость выше, чем безопасность Нарнии, что зависела от разумности и благодарности единственной девчонки с толстыми темными косами. Зваться ли ему правителем Нарнии после такого риска? Мальчик не оглядываясь взошел на борт Рассвета. Правителем – неизвестно. Королем при другом раскладе он бы уже не был.

Как же хотелось никому не рассказывать о произошедшем! Вот бы схоронить эту историю в душе и ни с кем ею не делиться, унести с собой. Скрытный Эдмунд, пускающий в свое сердце лишь избранных и то по особому расписанию, с трудом поборол соблазн отмолчаться или что-нибудь соврать. Питер должен знать о возможной вражде с Теребинтией. От государя нельзя утаивать такие вещи. И как бы ни желал мальчик скрыть очередную свою связь с темной магией, брату он все же рассказал все, как есть. Он догадывался, что Питер не одобрит такого решения, и оказался, увы, прав. Внутри шевельнулось что-то, разбуженное шепотом Джадис. Ожил страх увидеть досаду и услышать упрек не только от Верховного короля, но и от других. Однако у Питера было достаточно оснований, чтобы возражать против принятого Эдмундом решения. Во-первых, он не посоветовался. Во-вторых, подверг Нарнию опасности из-за одной ведьмы… Кто знает, может, пощадив ее, младший король положил начало новой войне? Государь был прав в своей строгости и осуждении такого риска, но чувствовать его неодобрение было слишком больно. И потому Эдмунд сторонился старшего брата, понимая, что делает только хуже, но ничего не мог с собой поделать. Он и сам до сих пор не смирился толком с тем, что сделал.

Сердце было полно страха и ненависти к ведьмам, а он отпустил одну из них. Да, это было правильно, но… Мальчик глубоко вздохнул и отвернулся от темного, тихо накатывающего на берег моря, устремив тоскливый взгляд в лес. Ему потребуется много времени, чтобы принять тот факт, что случай случаю рознь. Не все слуги злодеев также злы и коварны – мистер Тумнус тому пример. Кому-то везет получить шанс исправиться, искупить свой грех, порой весьма серьезный, – как самому Эдмунду, а кто-то расплачивается жизнью за то, чего и не делал никогда. На осуждении кого-либо чувства и эмоции – не самые верные помощники. Когда на кону стоит чья-то жизнь, решать нужно не сердцем, а головой, трезвым рассудком. Этот урок младший король запомнил на всю оставшуюся жизнь.