Голод

Пьянство определенно переоценено.

Голод останавливается в метре от кровати.

– Что не так?

От его глубокого голоса у меня мурашки бегут по коже.

Боже, он невероятный.

И у него, похоже, нет никаких трудностей с тем, чтобы вернуться к прежнему.

Я зарываюсь лицом в подушку.

Он хоть знает, что такое похмелье? Если нет, то я не уверена, что у меня хватит сил объяснять.

А еще я ненавижу то, что от его голоса у меня горят щеки и ломит в висках.

– Все, – бормочу я, натягивая повыше одеяло. – Я хочу забыть все, что было в последние двадцать четыре часа.

– Для этого опять понадобится алкоголь.

Я издаю стон.

– Больше никогда в жизни, – хриплю я. При одном только воспоминании о спиртном у меня начинаются рвотные позывы.

Голод стоит не двигаясь.

– Что, раскаяние настигло?

– Настигло, – бормочу я.

– И?

Я поворачиваюсь лицом к Жнецу.

– Что «и»?

Голод смотрит на меня странно, не знаю почему: из-за моих слов или из-за того, что мне явно плохо. Он садится на корточки возле кровати и кладет руку мне на лоб. У меня тут же всплывают воспоминания о прошлой ночи.

Сплетенные руки и ноги, его поцелуи на моей груди и между бедер…

Приходится сделать успокаивающий вдох, чтобы прогнать эти воспоминания.

– У нас… был секс?

Он хмурится.

– А ты не помнишь?

– Я помню почти всю ночь…

Достаточно, чтобы понимать, что мы оба позволили ситуации выйти из-под контроля.

Жнец морщится, но не уходит. Взгляд его скользит по моему лицу, и этот взгляд – сплошное желание. В ответ на это желудок у меня сводит в каком-то животном спазме.

Голод проводит костяшками пальцев по моей щеке, и в этом жесте чувствуется что-то щемяще доброе.

– Что? – спрашиваю я наконец.

Голод качает головой и подходит к пустому кувшину с водой.

– Хочешь еще? Я знаю, что люди потребляют это вещество в абсурдных количествах…

У меня что-то трепещет в животе.

– Что ты делаешь?

Голос у меня хрипловатый.

Его зеленые глаза обращаются на меня. Сейчас они не такие апатичные, как можно было бы ожидать.

– Это что, вопрос с подвохом?

Вот не надо мне, чтобы Жнец с меня пылинки сдувал. Это творит странные вещи с моим разумом и сердцем.

– Вчера у нас был уговор…

Голод ставит кувшин на место.

– Хорошо, – говорит он с невозмутимым видом. Поворачивает голову к вазе, в которую меня вырвало, и морщит нос. – Позаботься о себе сама. Бери что тебе нужно, и встретимся у входа в поместье через час.

______

Пока я привожу себя в порядок, Голод держит дистанцию, и с одной стороны, я ему за это ужасно благодарна, а с другой… сама не знаю. Без него я ощущаю какую-то пустоту, о существовании которой даже не подозревала, и это вызывает беспокойство. А беспокойство, в свою очередь, вызывает злость на себя.

– Глупая девчонка, – бормочу я. Глупо переживать из-за него и глупо было его отталкивать.

Голова все еще раскалывается, и желудок до сих пор не в порядке.

Весело же мне будет ехать верхом.

Я собираю кое-какие вещи, которые хочу взять с собой, в том числе кинжал Роши, потому что пошел он на хер, этот тип. Все это я складываю в сумку, которую отыскала в шкафу.

Я выхожу из комнаты Голода и иду через двор. На земле валяются обрывки моего вчерашнего платья. Мой взгляд падает на них, и низ живота опаляет жаром.

«Хватит думать об этом, Ана».

Я вхожу в главное здание и едва не пячусь. Растения внутри разрослись так, что скрыли почти всю комнату. Я оборачиваюсь туда, откуда пришла, и впервые замечаю, что во дворе растения тоже захватили, кажется, почти все пространство.

Снова повернувшись лицом к комнате, я делаю глубокий вдох.

Здесь нет мертвецов. Все в порядке.

С этой ободряющей мыслью я пробираюсь сквозь кусты, пару раз запутавшись в ветвях волосами.

Когда я выбираюсь на передний двор, Голод уже ждет меня там. Конь его оседлан и готов в путь. Голод молча берет у меня сумку и прицепляет к седлу.

Я иду за ним, делая глубокий вдох, чтобы успокоить желудок. Жнец поворачивается ко мне.

– Прежде чем мы уедем…

Я жду, пока он договорит. Вместо этого он вытягивает руку и указывает куда-то мне под ноги.

По коже у меня бегут мурашки: я чувствую, как начинает действовать магия Голода.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– Шалю, – отвечает он.

Я уже насмотрелась на то, что у Голода считается нормальным поведением, и теперь даже представить не могу, как выглядят его шалости. Точно знаю только одно: мне есть чего бояться.

Но я не боюсь. При всей жестокости этого человека я знаю, что он не причинит мне вреда. Я ощущаю необъяснимую уверенность в этом.

Влажная земля у моих ног шевелится. Из нее поднимается небольшой зеленый побег. Я зачарованно наблюдаю, как он растет у меня на глазах, как ветви тянутся вверх, а некоторые обвивают мою ногу.

Растение выпускает листья и шипы.

– Тут я и умру, наконец? – спрашиваю я ровным голосом.

– Не драматизируй, цветочек. Я же тебе уже сказал: я не собираюсь тебя убивать.

Пока растение тянется ввысь, ни один шип меня даже не царапает, хотя оно обвивается вокруг моего тела, как любовник.