Голод – хорошая приправа к пище

– Как интересно ты придумал! Напиши размеры: в Вязьме есть кузнецы, они мне откуют подковки. Завтра отпрошусь у коменданта, сделаю заказ. Хочу, чтобы двадцать шестого декабря, в День рождественских подарков, сапожки были на моих ногах. В этот день комендант соберёт всех офицеров спецгруппы для поздравления и вручения подарков. Буду блистать новыми сапожками.

Адалинда привезла заказ, и Иван при ней прибил подковки. Фрау обулась, походила по комнате, с удовольствием прислушиваясь к стуку сапожек, не вытерпела и, выскочив за дверь, прошлась по дорожке. Полюбовавшись отпечатком букв, юркнула в дом, в тепло, – холодный дождь не позволил ей дольше любоваться рисунком.

– Нам не разрешают снабжать русских марками, но… ты заслужил, держи… Я уезжаю в Пещёрск, вернусь часам к восьми. В девять вечера жду тебя у себя, отметим…

– Обмоем, – поправил Иван.

– Да, обмоем, не опаздывай…

Скользя на раскисшей глине и проклиная холодный непрекращающийся дождь, отправился в Степановку.

Фрау Адалинда встретила его в халате, надетом на голое тело. Обер-лейтенантша натянула сапожки, походила в них по комнате и, не снимая сапог, потащила Ивана к широкой постели…

– Хорошие сапожки, нисколько не мешали заниматься любовью, – похвалила изделие. – Повезло тебе в дружбе со мной. Мы приблизились к Москве. Возьмём столицу Советов, война закончится, построим сапожную фабрику. Наберёшь рабочих, станешь директором, влиятельным человеком, купишь одежду…

– Не гони тюльку, – почему-то обиделся на её планы Иван, – Москву вряд ли возьмёте, а и возьмете, война не закончится.

– Что значит тюлька? Впервые это слово слышу. Надо будет записать.

– Тюлька – мелкая рыбёшка, как килька.

– Зачем её гнать?

– Чтобы не кусалась!

– Она мелкая, как может кусаться?

– Потому и надо её гнать, что она – мелочь пузатая.

– Чем от неё отличается килька?

– Тем, что она не тюлька.

– Килька тоже пузатая?

– Нет, килька не пузатая, обычная.

– Этим и отличается?

– Этим!

– Килька тоже кусается?

– Адалинда, сразу не выговорю твоё имя, ты меня достала тюлькой и килькой. «Не гони тюльку» на блатном жаргоне означает «не говори ерунды». Не мог же я сказать «не говори ерунды» обер-лейтенанту танковых войск группы войск Центрального фронта вермахта…

– Но ты сейчас сказал…

– Я не сказал, а разъяснил.

– Ты блатной?

– Я русский.

– Ты не русский, ты – варвар. Не умеешь одеваться, не умеешь разговаривать с женщиной. Отправляй-ся домой.

– Больше не приходить?

– Я подумаю.

– Дамам туфли не делать?

– Я поду… – и замолчала.

– Прими заявку на материал.

Немка взяла бумагу, стала читать.

– Передам майору, пусть ищет материал на туфли дамам и сапоги офицерам.

– Когда следующий раз прийти?

– Не знаю, у меня очень много работы в связи с тем, что наша армия удалилась на большое расстояние. Концы длинные, времени на передвижение транспорта уходит много. Москву возьмём, станет легче. Нас переведут на новое место службы…. Тебе очень хочется прийти?

– Привык к твоему запаху духов. Наши женщины пахнут борщом, молоком или мужиком. А ты – всегда духами.

– Минутку, – отошла к столу, открыла ящик, подошла к Ивану. – Держи. Если меня долго не будет в Степановке, если не сообщу о себе, понюхай духи, вспомни обо мне.

«Варвар, я покажу тебе варвара, когда превратишься из офицера в простую бабу, без военной формы. Неделю без меня не выдержишь, сама прибежишь, сняв подковки, чтобы быстрее домчаться. А мы – люди гордые, откажемся, потом по русской привычке простим и загоним по самые помидоры», – бурчит Иван, возвращаясь от Подколодной змеи, преодолевая непогоду.

На переломе

Дождь как резко начался, так мгновенно и прекратился, – ударили сильные морозы, повалил снег. Валентина освободили от рубки леса, перевели на новый фронт работ: очистку ледяной поверхности пруда от снега. В сарае у Глаши отыскалась деревянная лопата, вытесанная из доски, и теперь каждое утро он отправляется во главе бригады чистить от снега лесную дорожку, берег вокруг пруда и лёд на пруду. Вместе с ним потеют мужики его бригады.

Колхозники, свободные от работы в коровнике, чистят снег на дороге в сторону Степановки, Вязьмы и большака.

Раньше, отработав с четырёх утра на дойке коров, после обеда Даша была дома, и Иван мог к ней приходить без опаски. Теперь ситуация изменилась: число коров уменьшилось, доярки высвободились и их перевели на общие работы. Глаша трудится наравне со всеми, возвращается позже Валентина. Иван заскучал.

Давно не видел Подколодную змею и Оксану.

Машины спецотряда номер семнадцать ежедневно совершают рейды то в сторону Вязьмы, то в сторону Пещёрска, иногда в обе стороны. Адалинда мотается с майором. К Ивану не приезжает, к себе не приглашает, забыла о заявке на материал. Иван не напоминает, но его не трогают, не гоняют на снегоуборку, – продолжает сапожничать. Оксана трудится на снегоуборке дороги на Мобосовку, до которой от Степановки три километра. Возвращается поздно.