Голод на Чизхолмской тропе

- Что ж, этот поросенок освободится, - прошептал он себе под нос.

Ему нужно было подобраться поближе к мерцающему пламени. Гораздо ближе, чем ему хотелось. Пот мгновенно выступил у него на лбу. Он приготовился к боли и поднес запястья к краю пламени. Ему нужно было только сжечь веревки и разорвать путы. Он пожалел, что у него нет этого отвратительного на вкус кляпа во рту, чтобы прикусить его, когда обжигающий жар послал стреляющую боль. Он смотрел сквозь слезящиеся глаза, подавляя боль. Что такое несколько волдырей по сравнению с тем, чтобы болтаться за шею до смерти?

Ничего. Оно стоит того.

Он освободится от своих пут. Возьмет коня и бурдюки с водой и проедет долгий путь мимо скота и людей. Он может вернуться домой, собрать семью и отправиться в Калифорнию или обратно в Каролину, прежде чем кто-нибудь узнает об этом. Он смотрел, как чернеют грубые волокна веревки. Он страдал, медленно поджаривая собственную плоть, в то время как упрямая веревка просто тлела. Он постоянно сгибал предплечья, борясь с оковами и надеясь почувствовать, как они немного ослабнут. Он увидел, как кожа на его руке медленно покраснела, затем стала еще краснее, прежде чем запузырилась, когда он напрягся. Запах, похожий на жареную свинину, вызвал у него тошноту и рвоту, когда боль пронзила его руки молниями. Она становилась все более и более интенсивной, и он чувствовал, как волны головокружения смешиваются с тошнотой.

Затем обугленная веревка внезапно вспыхнула маленькими пляшущими огоньками. Он отодвинулся от костра и начал беззвучно молиться. Потом он почувствовал, как онa ослаблa. Его собственная сочащаяся плоть, казалось, помогла, когда он освободил руки. Ему хотелось кричать от боли и ликования. Но он молчал, наблюдая, как Ли спит в нескольких футах от него. Ему нравился Ли. Как и все остальные, это была справедливая оценка. Он не стал бы раздумывать о том, чтобы раскроить ему череп камнем, если бы дело было в этом или в его собственной жизни. Вскоре его руки освободились, и он схватил самый острый камень, который смог найти, и начал работать с веревками вокруг груди и плеч. Это была медленная работа. Так медленно сквозь ослепляющую боль ожогов на предплечьях. Казалось, что это длилось несколько часов, что шум был таким же громким, как пушечный выстрел в тихой ночи. Ему просто нужно было высвободить руки, чтобы дотянуться и освободить ноги. Тогда он сможет доковылять до лошади. Он уговаривал себя сохранять спокойствие. Он чувствовал вкус свободы, которая была в пределах его досягаемости. Он старался не думать о боли, представляя, что бы он сделал, если бы смог добраться до Джэрода. Фантазии о том, как он проберется в лагерь и перережет его самодовольное горло, танцевали в его голове. Это было бы единственное, что могло бы сделать этот восторг лучше. Он всегда ненавидел его. Это было взаимно. Ведя за собой ремуду, он никогда не помогал обуздать бегущее стадо.

Затем он прекратил медленную резку, когда сильный запах ударил его, как атакующий бык. Что это было? Ему пришлось повернуть голову, когда вяленая говядина и вода в желудке с силой вырвались наружу. Пахло так же, как от останков, которыe они нашли в прошлом лагере. Тех самыx, которыe нашел Джэрод, но Джеймс заставил его закопать. Он лихорадочно огляделся в поисках источника зловония. Ночь казалась спокойной. Ли продолжал спать, шляпа на его лице служила маской против запаха, как он полагал. Затем слева от него зашевелились кустарник и высокая степная трава. Он пилил веревку все быстрее и быстрее. Сейчас он не позволит койоту взять его. Не так близко к свободе. И если это разбудит Ли, он никогда не уйдет. Он был слишком близко.

Потом он увидел, как что-то выползло из травы. Он выглядел как человек, но был невероятно худым. Скелет с едва натянутой серой кожей. Когда он приблизился, запах смерти превратился в облако, от которого он не мог убежать. Во внезапной панике, увидев эту тварь, он закричал.

- Ли!

Ли сдернул шляпу с лица и в тревоге уставился на Дэниела. Медленно шестеренки в его голове повернулись, и он понял, что происходит.

- Ах ты, ублюдок! - затем он проследил за взглядом Дэниела и увидел, как живой мертвец медленно ползет к лагерю.

Из его головы и туловища торчали зазубренные, сломанные стрелы. Как труп кошмарного кактуса. Черные глаза смотрели на них с чистым, злобным намерением.

- Ради Бога, что это? - спросил он, вытаскивая револьвер.

- Смерть, - ответил Дэниел. - Ты должен меня развязать!

Ли не сводил глаз с ползущей к ним твари. Он поднял револьвер, взвел курок и прицелился.

- Оставь нас. Из этого ничего не выйдет, кроме боли.

Дэниел потрясенно посмотрел на него.

- Не разговаривай с ним! Стреляй!

Ли нажал на спусковой крючок. Пистолет выпустил небольшую очередь, и пуля попала точно в один из черных глаз. Казалось, из теперь уже разрушенного гнезда вырвалась смола, и тварь неподвижно упала в грязь.

- Что это была за тварь? - тихо спросил Ли.

- Что-то из ада.

Ли повернулся к Дэниелу.