Голод Рехи

Рехи напрягся, вслушиваясь в новую информацию. А ее для неприспособленного мозга в последнее время оказывалось слишком много. Заговор наслаивался на грядущую битву, о которой предстояло еще у кого-то узнать.

– Что еще за «друг» и что еще за лес?

– Целый лес мертвых деревьев, а ты не видел таких? Люди там поселились, потому что удобно жечь костры. Вот они точно слабоумные, раз не думают, что будет, когда древесина совсем закончится. Но этого не случится: мы там будем раньше. Пойдем, я покажу тебе «друга» и даже позволю пообщаться с ним.

Рехи со смутными подозрениями отправился следом за Лартом, сначала посчитав, что его ведут в кузницу. Но предводитель резко повернул в сторону своего шатра. Перед входом Ларт поинтересовался с крайне довольной ухмылкой:

– Скажи мне, отражение, случалось ли тебе раньше допрашивать кого-то?

– Н-нет, – встрепенулся Рехи. Само слово показалось ему знакомым, отдаленно напоминало «расспрашивать». Расспрашивал он обычно стариков, даже если не признавался в этом и всячески отрицал глупые россказни. Но «до-прашивать» звучало – особенно из уст Ларта – зловеще.

– А о пытках имеешь представление? – с ноткой разочарования приподнял белые брови предводитель, отдергивая шкуру.

– Имею, но сам не пробовал, – твердо ответил Рехи. – Я просто охотился для утоления голода.

Он смутно догадывался, что его ждет. Ларт снова играл с ним, ему нравилось испытывать своего эльфа. Рехи все больше чудилось, что его тянут за руки и за ноги в разные стороны – предводитель полукровок и древний семаргл. Но конечная цель обоих – использовать как орудие в своих планах.

– И что же? Никогда не хотелось подольше помучить жертву? – испытующе узнавал Ларт.

– Как тебе своего отца? – поддел его Рехи, обрывая: – Нет, ни разу.

«После знакомства с тобой, Ларт, я понял, что в моей деревне у меня еще была хорошая жизнь», – отметил про себя Рехи. Чем дальше уходил образ родного поселения, тем более прекрасным он казался. Те простые дни честной – или не совсем – охоты теперь наполнялись для Рехи необъяснимым очарованием. Несмотря на сытую жизнь среди полукровок, он уже долгое время не мог отмыться от просочившегося под кожу запаха тлена и разложения. Казалось, потихоньку протухал он сам.

– Значит, сейчас попробуешь.

– Может, ты сам? А?

– Ты уже стал моим телохранителем и шпионом. Станешь теперь моим палачом, Рехи. А если откажешься – Ветер всегда голоден. Или же я сам удовлетворю свой голод.

Синие глаза пугающе загорелись, отчетливее обычного выдвинулись четыре клыка. Ларт в очередной раз напомнил, какое на самом деле положение занимает Рехи. В их разрушенном мире существовало множество способов умереть. Но почти по своей воле превратиться в корм ящера, без сомнения, считался одним из самых нелепых.

Ларт завел его в свой обширный шатер, где у одной из толстых опор в самом центре сидел привязанный человек. На голом теле обнаружились многочисленные синяки и царапины. Ларт успел поработать над ним. Лицо человека кто-то как следует «помесил», оставив на память рассеченные брови, расквашенный нос и несколько выбитых зубов.

– Итак, это и есть наш «друг». Слышишь, «друг»? В последний раз по-хорошему спрашиваю: когда выступает твоя армия? – воодушевленно спросил Ларт.

– Пошел ты к ящерам, солнце тебе на голову! – выплюнул вместе с кровью пленник. Рехи невольно вспоминал себя в деревне людоедов, ведь его так же приковали в ожидании съедения.

– Это не ответ. Рехи! Сделай больно этому человеку.

– А как?

Ларт цокнул языком и отвел Рехи на противоположный край шатра.

– Не смей портить допрос! Ты воин. Ты стольких убил. Придумай! Я верю в твою фантазию.

– Обычно я ел их, – признался растерянный Рехи. Когда ему казалось, что жизнь не принесет новых мерзких сюрпризов, случалось очередное приключение. И в деревне полукровок их все больше вот такого паскудного свойства.

– Если мы выбьем из него сведения – съедим свежатину вместе. Как обычно: вся кровь тебе. Я довольствуюсь подсушенным мясом. Ты делай, я буду говорить.

Рехи кивнул, тут же вспоминая, что в случае малейшего неповиновения Ларт поживится сладкой кровью эльфа. Так они вновь вернулись к пленнику.

– Ну, так что? Мы с напарником посовещались: если ты скажешь, когда армия выступает, мы тебя отпустим.

«Но это же ложь!» – подумал Рехи и тут же прикусил язык. Он явно ничего не понимал в допросах. Он мог бесконечно ненавидеть людоедов, но при этом такое наглое вероломство отзывалось тоскливым чувством в сердце.

– Пошли вы оба!

– Рехи, все-таки сделай ему больно!

Рехи лишь размахнулся и наконец-то выплеснул свою злобу на Митрия, вот только его кулак достиг вовсе не того лица. Но раз уж не оставалось выбора, то представился хоть случай выпустить пар. Только и здесь Ларт ограничивал свободу, недовольно скривившись:

– Нет, сделай ему по-настоящему больно!