Голод Рехи

Верзила представлял смертельную угрозу. Ветер оказался неподалеку от него, но приближаться опасался. Он вместе с наездниками отбивался от толпы врагов. С глухим хрустом он дробил чьи-то кости так же, как делали это мечи Ларта и Рехи. Они рубились почти в одном ритме, прикрывая друг друга, превратившись в единое трехголовое существо, способное следить за врагом во всех направлениях – рептилия, полукровка и эльф.

Рехи ни о чем не думал, глаза выхватывали оголтелые зверские рожи из общей черно-красной массы. Когда очередная лезла к ним, стремясь с наскока насадить на копье или поддеть мечом, рука наносила удар, а потом еще один и еще. Не удавалось заметить, сколько обрубил копий, сколько чьих-то закопченных косматых голов отлетело в пыль.

Дважды Рехи с силой обрушивал прямой удар, разделяя противников пополам, еще пару раз обрубал то руки, то части лица – уши, носы, губы. Как везло. Рука с мечом колола и резала. Внутри же все холодело и одновременно клокотало жаром, смешиваясь единым страшным ураганом, новой формой голода – голодом битвы.

Жадная пасть сражения пожирала и пожирала жизни. Хотелось добавить к добыче того выродка с кистенем. Особенно когда он одним ударом прихлопнул несколько полукровок, взобравшихся на помост страшной военной машины.

– Проклятье, к трехногим, – негромко выругался Ларт, пришпоривая ящера. – Рехи, этот наш! Подрубай ноги, а я возьму на себя кистень!

– Понял, – сквозь гул сражения прокричал Рехи, одновременно подхватывая чужое копье в левую руку и нанося наугад диагональный удар по какому-то противнику. Теперь он держался на Ветре только благодаря сжатым коленям и икрам ног, он забыл те времена, когда боялся ездить на ящере. О нет! Это прекрасное создание стремительно несло его, точно Рехи и правда оседлал ветер, быстрый неумолимый ураган, как тот, что смел его деревню. Теперь же он обратился в гневную руку стихии.

– Хватай! – перекинул Рехи добытое копье. Предводитель понял с полуслова. И вот они бесстрашно ринулись сквозь толщу врагов к возвышению. По пути на них ощерились еще несколькими копьями, но рядом помогали другие воины – всадники и пешие. Они отвоевывали место, чтобы уничтожить очередной механизм.

– Пора! – коротко приказал Ларт, когда ящер подобрался достаточно близко к высящейся над ними темной фигуре. Воин осыпал противников чередой бранных слов, его борода топорщилась, шкуры были порваны и прожжены. Вероятно, до того он защищал другие установки. Он сражался почти нагой – страшный дух войны, призрак из легенд. Да вот только состоял из плоти и крови, от него шел запах опасности, нет, не так: от него разило опасностью.

Ветер несся на него, не подозревая, как рискует своей жизнью, ведь защищенная роговыми наростами голова его собрата не выдержала удара. Воин размахнулся, и кистень устремился к зверю, но Ларт натянул поводья, и Ветер, взвившись, точно в танце, кинулся боком, почти вплотную приникая к возвышению. Всаднику удалось увести рептилию от удара. Ларт выставил перед собой копье. А Рехи сконцентрировал все внимание на ногах противника. Тело само подсказывало, как поступить. К голове летел огромный металлический шар, усыпанный шипами. Рехи, захлебнувшись воздухом, стремительно пригнулся, а через миг понесся вперед, размахивая мечом.

Удар пришелся прямо по коленям врага, пробил кожаные поножи, распорол икру на одной ноге, а вторую и вовсе почти снес целиком: кость показалась сквозь рассеченные ошметки мяса. Рехи воевал с ногами, а предводитель использовал преимущество. Он тоже уклонился от удара кистеня, и вот добытое Рехи копье впилось прямо под подбородок врагу, наконечник разворошил длинную неровную бороду, которая тут же сделалась красной от фонтана брызнувшей крови.

По древку копья все-таки пришелся последний удар воина, отчего оружие раскололось надвое, но Ларта это уже не занимало. Он разделался с опасной преградой и радовался этому, но сражение не стихало. Ларт подхватил подвернувшийся факел и кинул его в центр приспособления, прямо на запасы огненных шаров, которые до того лежали смирными черными свертками.

– Не пропадать же такому добру, – сказал Ларт и подхватил с деревянного помоста кистень.

Теперь они устремились дальше, оставляя и страшного воина, и хитроумное приспособление позади. Как же быстро здесь сменялись картины. Время не текло – оно бурлило, кидая в лицо новые и новые образы, не успевавшие обратиться в четкие впечатления. Рехи даже не понял, как в его руке оказался кистень. Он охотно принял оружие, оттянувшее своей тяжестью левую руку. Копье было легким, но слишком длинным. А этот предмет прекрасно подходил, чтобы вращать им, отпугивая противников от бока верного ящера.