Голод Рехи (СИ)

А вот тут Рехи насторожился. Он слышал о гигантских огненных горах по обе стороны известного мира. Говорили, будто именно они подпирали небо и покрывали его копотью. Нередко с запада доносилось рокотание Воя Пепла. После его заунывной песни земля обычно гудела, покрывалась трещинами, падали шатры, и нередко набегали потревоженные в спячке, сбитые с толку ящеры. Но тогда-то они легче всего попадались в ловушки. Помнится, Рехи даже радовался, когда старики говорили: «О, Вой Пепла извергается». А вот про остальные названия встречались только страшные легенды. «Чтоб вам сгинуть в Великом Разломе!» — ходило известное ругательство, которым уже несколько раз осыпал загадочных пришельцев Рехи.

— Кажется, мы увлеклись. Он нас видит.

— Это я хотел, чтобы он нас видел. Ну, здравствуй, Рехи! Здравствуй! — снова обратился к нему Страж. Голос его напоминал клекот хищной птицы. Ворон и гепард — кто это такие, житель пустоши вообще не представлял. Но какое-то неведомое знание четко подкинуло незнакомые картины, не на уровне сознания, где-то глубже. И это-то страшило больше всего.

— Солнце вам на голову! Трехногих ящеров в глотку! Опять призраки! — простонал Рехи, хватаясь за голову. Как же ему все это надоело! Он еще не разобрался толком, что именно, но уже надоело, особенно, когда его позвали по имени. Он никому не представлялся, а, что самое паршивое, о нем знали все, а он о пришельцах — ничего.

— Мы не призраки, — улыбнулся Митрий, но внешняя доброжелательность только настораживала, словно крылатая невидаль пыталась загладить вину.

— Прощай, Рехи, — кивнул Страж.

— А ты-то кто? — не стушевался Рехи, ему претило слишком ласковое обращение непонятного Митрия, ему не нравилась вся эта таинственность Стража.

— Сумеречный Эльф, — кратко бросил напоследок новый знакомый. И оба растворились в воздухе. Бывает. Что еще сказать после всего увиденного?

«Ага, все-таки эльф. И где водятся такие эльфы? Надеюсь, не у заброшенной цитадели, тьфу, Разрушенной Цитадели. Впрочем, чтоб им всем сгинуть в Разломе! Или оно и само скоро сгинет. Ну, сгинет и сгинет. А я все равно дойду. Интересно, сумеречные — это племя такое?» — нестройно рассуждал Рехи. Он вновь куда-то шел, с трудом преодолел болезненный ступор, ноги сами несли вперед, размазывая по песку чужую кровь и прилипшие к подошвам лоскуты плоти. Произошедшее не укладывалось в голове, что-то смещалось, рушилось, ломалось. Снова, вновь.

«Но куда я иду? Куда?» — вернулся вскоре к реальности Рехи, окончательно стряхивая морок дурных ведений. Он уже сомневался, не померещились ли ему те двое, странных, окончательно запутавших. Впрочем, неизменно оставался размеренно-ритмичный гомон «бом-бом-бом», и он приближался в реальности. И голод тоже всегда говорил: «ты жив, приятель» — и это радовало. Мертвые не голодают.

Вскоре из-за холма выскользнула знакомая картина: разрушенный город. «Го-род» — странное слово, которое представало нагромождением неровных камней и истлевшими обугленными скелетами. От них уже не доносился дурманящий аромат пищи, они просто лежали, придавленные грудами кирпичей, раздробленные обломками.

Рехи шел на звук по остаткам немой улицы, невольно дорисовывая, кто и как умер в этом пристанище призраков. Кого-то прихлопнуло обломком, у него из головы вытекал мозг — вот и дыра в пожелтевшем черепе. Кого-то раскромсало пополам — он, наверное, корчился, подбирая потроха. Кости оставались среди камней, а тех, кому посчастливилось умереть на земле, уже давным-давно похоронил песок, хотя порой носки сапог случайно раскапывали что-то. Занятное зрелище, Рехи даже отвлекся от прочих невеселых мыслей.

Суеверия уже не пугали, он повстречал кого-то похуже чуть раньше, а теперь просто молча рассматривал ушедших около трехсот лет назад. А загадочный звук все нарастал, особенно, когда в спину подул промозглый, но душный ветер.

Источником шума оказалось странное сооружение, единственное уцелевшее. Оно устремлялось в небо в четыре человеческих роста или даже выше, но не напоминало гору, разве только срезанным заостренным шпилем, ведь горы не бывают такими квадратными. Кажется, это называлось башней. Звук шел с самой вершины, и Рехи после всех потрясений совсем не боялся, поэтому задумчиво зашел под полуобвалившийся свод входа, натыкаясь на выщербленные ступени, и поднялся на самый верх, оказавшись на узкой площадке. Там и висел, покачиваясь, источник шума.

«Похож на язык… Эй, что, тоже голоден?» — с усмешкой обратился к непонятной вытянутой полусфере Рехи. Сначала он испугался этого звука, но именно это унылое колыхание не несло ровным счетом ничего, просто попались очередные руины. Подходящее пристанище для последнего в общине без роду и племени.

«Исходит голод

Колокола звуками

Тусклыми. Тихо», — протяжно раскатилось вдоль сознания.

— Да кто ж ты такой? И что делаешь в моей голове? — Рехи недовольно постучал по темечку рукоятью меча, потом потер ушиб и вздохнул. Избежать вторжений в свой разум никак не удавалось, значит, это не стоило лишних усилий.