Голод Рехи (СИ)

========== Эльфоеды ==========

Рехи сперва решил, что очнулся, но после удара по голове это не так-то просто, к тому же картина предстала совершенно незнакомая.

Житель пустоши уж точно никогда не прогуливался по галереям помпезных дворцов, не видел мраморных колонн с затейливой резьбой, не вдыхал аромат пышных роз и разноцветных лилий. Вообще он и слов-то таких никогда не знал, но во сне всякое случается, поэтому Рехи даже не удивлялся.

Он вновь парил призраком, легко рассекая воздушную гладь. Воспринималась как должное красота неизвестного огромного строения. Множество искусных статуй, картин-гобеленов и барельефов с изображением неких гербов ничуть не изумляли, словно когда-то все это существовало неотъемлемой частью мира. Мира до Великого Падения — вот, что четко отметил Рехи даже в беспамятстве.

Что ж… Возможно, он уже умер и по недосмотру каких-нибудь сил угодил в прошлое. Или в лучшие миры, о которых так мечтательно твердили старики. Хотя вряд ли в идеальных сферах шли переговоры о войне…

Два человека медленно шли вдоль галереи, и их не радовали дивные ароматы сада, не услаждало слух щебетание разноцветных птиц. На обоих лежала печать тревоги и даже растерянности, однако оба, вероятно, не привыкли поддаваться воле течения. Они еще не догадывались, что постигнет их мир, они еще не видели Падения. Рехи мысленно усмехнулся, то ли с горечью, то ли со злорадством.

— Белая Крепость не выстоит, мой король, — подобострастно сутулясь, рассыпался в извинениях сухонький человечек в желтом балахоне. Одежду его украшала вышивка, красная оторочка змеилась узорами вдоль пояса, ворота и рукавов. Свет отражался от дорогой ткани, играл переливами так же, как и на смоляно-черной острой бородке. Человечек все извивался, семеня за собеседником. Но вертлявость и желание угодить шли вразрез с решительными тонкими губами и стальным взглядом, которого недовольно избегал второй, плотный и невысокий.

— Нам не хватает людей или стены недостаточно крепки? — отвечал, наверное, тот самый «мой король». Вроде бы так величали в старые времена правителей больших кусков земли. Наверное, они все носили на головах нелепые рожки, насаженные на круглую основу, а еще за ними волочились длинные красные плащи. В пустоши за такие тряпки любой ящер запросто бы схватил. Впрочем, Рехи ничего не раздражало. Он просто слушал и смотрел, пока позволяло время, с какой-то тайной печалью, будто он уже много лет назад попробовал жизнь, где и вкушал сочные плоды, и наслаждался шелестом листвы. А король с советником — о, еще одно старое-новое слово — оставались скорее фоном. Впрочем, они обсуждали начало какой-то войны. И это отчасти заинтересовало.

— Нам не хватает людей, господин, — еще больше сутулился советник, словно в иных обстоятельствах он достал бы из-под земли целые легионы. Любят же люди навешивать на себя клеймо вины.

— Тогда… — король запнулся на мгновение, но продолжал решительно, точно самого себя убеждая: — Мы должны перекинуть из-за моря гарнизон наемников. Мы выставим их в битве.

— Казна подвергнется опустошению, — выдохнул советник.

— Если у нас не будет армии, казна достанется завоевателям!

— Да, вы совершенно правы.

Наемники, деньги… Рехи представлял, что кто-то сражается за еду, кто-то за свои семьи, но на самом деле — ради выживания, не более того. Деньги — так эти странные люди называли круглые блестящие штучки. Невольно всплывал отзвук перезвона монеток. Впрочем, во сне всякое возникало.

«Да еще я зачем-то слушаю разговоры людей…» — осознал Рехи, но эти двое не напоминали кровожадных людоедов. Они отличались и от знакомых эльфов, но, наверное, до Падения все было иным. И что же привело к нему? В Рехи разгорался интерес, не сожаление и не злость, а интерес зеваки, который наблюдает случайную драку.

— Мой брат всегда готов загрести своими лапами самые лакомые куски, — вздыхал король, опускаясь на каменную скамью возле круглого изящного фонтана. — Ненасытный. Война неизбежна. Только пока мы говорим, время работает против нас, — правитель величественно махнул рукой. — Вели явиться писарю, а потом немедленно отправляй гонцов. Нам нужна эта армия, и мы обязаны выиграть эту войну.

— И пусть Двенадцатый будет милостив к нам, — воздел ладони к небу советник. Кого он там надеялся рассмотреть? Во двор заглядывало солнце, над головами сквозил лазоревый купол, осыпанный перьями облаков. Вот такой картине Рехи уже поразился, попытался потереть глаза. Но потом успокоил себя: это же сон. Хотя, если что-то приходит видениями, значит, с какой-то целью. Неужели вечная ночь началась уже после Падения? Не хотелось верить, будто они какие-то неправильные или вообще больные. Может, об этом-то все и говорило, но на протяжении «четырех рук» лет Рехи на себе этого не испытывал. Еще бы сказали, что раньше молились Двенадцатому Проклятому. Но, похоже, все так и обстояло, потому что король милостиво кивнул:

— Да, пусть будет… — но не слишком молодое лицо исказили морщины. — Если он еще слышит нас в своей цитадели. Последний раз его видел воочию мой дед.