Голод Рехи (СИ)

Он задумался, что за всем этим изобилием вряд ли скрывалось поедание друг друга, да и старики не просто так утверждали, будто когда-то эльфы не пили кровь. Не открытие, скорее принятие сто раз повторенной правды.

— Хорошо, — вздохнул король, взмахнув рукой, отчего длинный рукав взметнулся наподобие крыла, диво все-таки, все вокруг диво. — Но западные эльфы слабее восточных, а те не откликнулись.

— У нас есть крепость, — уверенно говорил один из военачальников, для верности хлопнув себя металлической позолоченной перчаткой по позолоченному же панцирю. Такой бы найти в кургане! Рехи все больше разбирало любопытство, как жили эти прошлые люди, раз даже обломки их мира приносили неплохие доспехи и мечи. Кое-где встречались еще искореженные куски таких штук, которые здесь назывались кораблями.

Несколько человек как раз склонились над картой, изображавшей синее пятно с очертаниями материков, и деловито передвигали на ней миниатюрные кораблики, поглощенные своей занятной игрой. Впрочем, «другой» Рехи вовремя подсказывал своему глуповатому «собрату» с пустоши, что это вовсе не игра, а разработка стратегии. Планировали отправить флотилию на защиту приграничных крепостей на границе королевства, потому что с той стороны наступала угроза смешанной армии эльфов и людей.

— Да, крепость, — вздыхал тем временем меланхоличный король. — Осада вымотает всех. Будет ли милостив к нам Двенадцатый…

«Да куда уж ему!» — усмехнулся Рехи, откровенно смеясь над тупым поклонением фальшивому идолу.

— Выбора нет, — мрачно заверил военачальник. — В открытом бою мы не выстоим, пока не прибудет подкрепление от северных наемников и западных эльфов. Но когда оба войска придут, они нападут на врагов с тыла.

— Еще нельзя забывать о пиратах с юга. Они уже три раза атаковали наши крепости. И мы не располагаем информацией, чьи интересы они представляют, — подал голос сухощавый мужчина в изумрудном плаще. Каштановые волосы были коротко острижены, на плечах красовались нашивки с изображением якорей, камзол отливал цветом морской волны. Кстати, из-под волос отчетливо торчали аккуратные заостренные уши.

«Да он эльф! Эльф в рядах людей! Ну все… Что за?!» — поразился про себя Рехи, помотав нематериальной головой. Ломались все его представления о мире, потенциальная еда воспринималась как личности, куча непонятных терминов и слов легко и просто соединялись с пониманием. Да еще этот эльф с якорями казался смутно знакомым. Выглядел он крайне мрачным, выступающие высокие скулы выдавали впалые щеки, под глазами лежали тени, на лбу вздулась жила. Похоже, его больше всех беспокоил невеселый совет.

— Я помолюсь Семарглам и Двенадцатому в Храме Надежды. Надеюсь, они будут к нам милостивы, — вдруг четко сказал сам Рехи, даже губы невольно шевельнулись на грани яви и сна.

«Нет, точно, я не я», — одернул он себя, потому что в своем уме он бы ни за что не выпалил такую бессмысленную ерунду. Да даже в чужом уме это звучало ужасно глупо. Говорил кто-то другой, кто-то, кем он был до этого. Или не был никогда. Тот, кто подал голос на совете, светил лиловой мантией жреца, прятал ладони в широких рукавах и, очевидно, искреннее веровал, что имеет некую связь со всеми этими бесполезными летающими созданиями, которые до смерти напугали на пустоши «настоящего» Рехи.

— Молитвы нам сейчас очень пригодятся, — кивнул скорбно король, как будто враги уже обложили со всех сторон город. Да он еще не познал ни лишений, ни голода: как минимум, ажурная вазочка с сочными фруктами оставалась нетронутой на столике с витыми ножками. Невидаль какая-то… Рано еще молиться, когда хватает еды, как считал Рехи, и со злобной завистью рассуждал: «Этот слабак проиграет, по лицу вижу. Он не выживет с таким настроем, слишком много надеется на высшие силы, слишком мало верит в себя. Жалкий паникер».

— Да помогут нам Митрий и Двенадцатый! — кивнул в ответ другой жрец в бардовом балахоне, лицо его скрывал капюшон, плащ скреплялся у горла застежкой в виде головы гепарда. Почему-то этот образ четко ассоциировался с Митрием: печальные глаза с тонкими косыми стрелами морщинок под ними напоминали черную «слезу» гепарда, как будто золото шерсти почернело от горестных слез. Так же меркли перья в сияющих крыльях.

— Пусть будет милостив тот, кто вечно плачет за мир, — тут же вторил ему другой жрец. Очевидно, они решили превратить военный совет в обмен подобными любезностями. Но шикнуть на них никто не посмел.

«Что? Митрий? Да ты в одной шайке с Двенадцатым проклятым! Крылатая ты тварь, тебе еще молились, а ты допустил все это», — крайне возмутился Рехи. Хотя он уже сомневался, виноват ли во всем этом один семаргл.

Картинка сменилась, Рехи надеялся проснуться, вынырнуть из этой бесконечной череды кружения по чужим сознаниям, воплощениям. От сна он лишь больше уставал. На мгновение его пробудила острая боль в ране на левом боку, но не вернула к реальности, лишь отозвалась тошнотой и слабостью, огрела со всего размаху волной озноба, а потом снова сшибла в забытье, снова в этот вязкий тягучий кошмар благообразности прошлого мира.