Голод Рехи (СИ)

Старики… Безумный адмирал… Кто бы мог подумать, кого с детства не слушался Рехи, с кем постоянно припирался, кого потом почти презирал. Наверное, впервые в сердце кольнула тоска по конкретному эльфу, а не по всей деревне. И не из-за давнего секрета, а просто… почему-то. Рехи и сам не догадывался о причинах, его занимало скорее появление Лойэ. «Как она теперь решит-то? Враг я ей или кто?» — думал Рехи. Даже после всего, через что они прошли вместе, он не доверял неуравновешенной девушке, прикидывая, как поудобнее выхватить меч.

— Ну чего встал, как истукан? — фыркнула на него Лойэ, безобидно проходя мимо.

— А что надо-то?

— А не знаю.

Вот так они и перекидывались всегда словами, не догадываясь о значении отдельных фраз. Сначала, в детстве, они повторяли за взрослыми из деревни, перенимали их манеры, их привычки. Потом придумывали что-то свое, а теперь потеряли образец, а новый не придумался. Поэтому они не знали, что обсуждать, о чем говорить.

— Ты где охотилась-то? — спрашивал Рехи.

— Да там… Остатки деревни людоедов разбрелись по пустоши. Ошалелые они щас, ловить-то легко, — объяснила Лойэ. — Помнишь, «бабах» какой был? Такой «бабах»! Аж над всей пустошью…

— Еще бы, я был там, — напомнил Рехи с усмешкой. Значит, все-таки коварные враги не уцелели, превратились в таких же скитальцев. Сумеречный Эльф постарался. Тринадцатый Проклятый.

— Ой, да было бы, чем хвастаться. В плену был, — отмахнулась Лойэ, и на том они снова замолчали. Спрашивать о дальнейших планах никому не хотелось, отчего на долгое время между ними повисла неприятная неловкость. Они даже ничего не делали, просто сидели рядом возле входа в пещеру и таращились на край горизонта, перечерченный зубцами далеких-далеких гор. Вот где-то из-за них и маячил алый свет Разрушенной Цитадели. Вроде бы Последний Бастион ждал тоже где-то там. Никто не рассказывал, как преодолеть горы, есть ли там хоть какая-то надежная тропа.

Оба странника постепенно осознавали, что тяготы пути, с которыми они уже столкнулись, покажутся им легким испытанием по сравнению с тем, что ждало впереди. Они ведь никогда раньше не покидали Долину Черного Песка, кочевали себе вдоль хребта холмов, оставшихся теперь далеко позади. Раньше все казалось таким понятным и простым… Сердце сжималось от тоски, отчего Рехи потянулся к ладони Лойэ и нервно сдавил ее руку.

— Ну, ты чего? — мотнула лохматой головой девушка. Но осеклась, как будто и без слов прекрасно все понимала. Они чего-то ждали, но сами не подозревали, чего именно. Не огненных знаков в небе и не образа, ведущего вперед, — они ждали, когда внутренние голоса велят двигаться дальше.

«Неужели все-таки в разные стороны? Лойэ!» — исступленно размышлял Рехи, но вслух ничего не говорил. У них не существовало причин расставаться, как и необходимости двигаться дальше. Но обязывало ли хоть что-то вообще жить? Нет. В этом мире смерть настигала проще простого. Поэтому каждый упрямо следовал своему плану, пусть чаще всего тоже гибельному. Но выбирать свою смерть — тоже победа в сражении с судьбой. Лишь не хотелось терять Лойэ, хотя Рехи убеждал себя, что никогда ей и не дорожил вовсе.

Ночью они лежали спина к спине, но на этот раз не спали, и каждый размышлял о своем. Рехи догадывался, что это, наверное, их последняя ночь вместе. Никто не оставил своих безумных целей, никто не собирался задерживаться в этой унылой пещере. Да и разве это жизнь? Смотреть вечно только на отблески красных сумерек, бояться засады врагов, постоянно трусливо прятаться и заметать следы. Нет! Не для них. В них обоих и правда клокотал ураган.

Когда прошло действие яда и спали тяжелые видения, Рехи лишь отчетливее осознал свое стремление к Цитадели. Но Лойэ… Что их теперь связывало?

Он не задумывался, просто потянулся к напряженно съежившейся девушке, внезапно охваченный приятным жаром, совсем не похожим на тот, что выпивал из него силы последнее время.

Рехи осторожно поцеловал гибкую шею Лойэ, провел по белой коже языком, слизывая вездесущие песчинки. За такое своеволие без разрешения он несколько раз получал в нос, но теперь не сомневался и не опасался снова прогневать избранницу. Она же в ответ вытянулась и повернулась к нему, резко и жадно впиваясь в губы долгим поцелуем. Длинные языки двух хищников привычно сплелись, точно гибкие хвосты ящеров, дыхание сделалось сладостно рваным.

Вскоре Лойэ скинула с себя тунику и прочую одежду, а потом стянула и с Рехи. Сам он не успел, поразившись настойчивости и торопливости его страстной дикарки. Непроизвольно он навис над ней, изголодавшись по такой близости.

Руки с удовольствием вспоминали, какие мягкие на ощупь упругие девичьи груди, как сладко вздымаются они, отвечая на ласки, как твердеют округлые бусинки небольших сосков. Губы Рехи припадали сначала к ключицам этого разгоряченного жилистого тела, оставляли влажный след, постепенно спускаясь к животу. Лойэ каждый раз почему-то шутливо взвизгивала, когда Рехи целовал ее над пупком, но на этот раз только долго и протяжно выдохнула, почти всхлипнула, точно по утраченному навек.