Советские ученые видели в появлении этих «богачей» доказательство того, что в кочевое общество пришел капитализм, но положение людей, собравших большие стада, было не столь однозначно. Они не являлись собственниками скота, который пасли, и к накоплению богатства, как правило, не стремились. Их скот находился в общинной собственности, и они управляли им, играя роль патронов и покровителей своих родственников. Животные, носившие клеймо, или тамгу (
Вероятно, партийцы-казахи лучше осознавали всю разрушительность конфискационной кампании для казахского общества, чем какая-либо иная группа в верхних эшелонах республиканской бюрократии354
. Хотя большинство казахов накануне кампании оставались кочевниками, некоторые, небольшая доля, осели на землю и окончили высшие учебные заведения. Большинство из них окончили так называемые русско-туземные школы. Эти школы, первые из которых были созданы в Казахской степи в 1840-е годы, предоставляли образование на русском языке, а также на казахском c использованием модифицированной кириллицы. Куда меньший процент казахов составляли те, кто посещал мусульманские школы и получал традиционное мусульманское образование. Большинство представителей образованной казахской элиты происходили из Среднего жуза, а некоторые из них учились в Семипалатинске, самом большом городе Казахстана, расположенном в северо-восточном углу Степи355.Именно среди этой образованной элиты советская власть черпала кадры для республиканского чиновничества. Но доля казахских кадров оставалась невелика, особенно на высшем уровне, – одной из причин такого положения была небольшая численность образованных людей. В 1926 году Коммунистическая партия Казакстана насчитывала 31 910 членов, из которых лишь 11 634, или 36,5%, были казахами356
. На республиканском уровне из 1036 высокопоставленных номенклатурных работников казахами были лишь 158 человек (около 16% от общего числа)357. Нехватка казахских кадров, в особенности на республиканском уровне, означала, что многие из тех, кто принимал важнейшие решения, определявшие будущее республики, часто не имели достаточного представления о кочевой жизни. С другой стороны, советская власть была вынуждена, по крайней мере на первых порах, привлекать даже некоторых казахов, стоявших на твердых антибольшевистских позициях.Одним из наиболее ярких примеров служит сотрудничество большевиков и алашординцев – членов казахской политической партии, занимавшей в годы Гражданской войны антибольшевистские позиции. Алаш-Орда сформировалась после Октябрьской революции, когда группа светских русскоязычных казахов, многие из которых прежде были сторонниками кадетов (конституционно-демократической партии), провозгласила создание автономного Казахского государства. Политическая платформа партии включала в себя расширение казахской автономии, всеобщее избирательное право и отделение церкви от государства. Когда в Степь пришла Гражданская война, алашординцы встали на сторону белогвардейцев, против большевиков. Но в 1919 году Алаш-Орда капитулировала перед большевиками, и многие алашординцы, в том числе Алихан Букейханов (Әлихан Бөкейхан), торе и праправнук Бокей-хана (Бөкей Барақұлы), а также Ахмет Байтурсынов, стали играть видную роль в партии большевиков358
. Более молодые и радикально настроенные казахи, выступавшие против Алаш-Орды, возмущались тем, что алашординцев приняли в партию. Однако на этом этапе московское руководство предпочитало не бороться с присутствием в партии многочисленных представителей Алаш-Орды.