Голодные игры от лица Пита Мелларка (СИ)

И тут мне в голову приходит странная мысль.

— Наклонись поближе. Хочу тебе кое-что сказать.- надеюсь меня не огреют за это.

Она наклоняется так близко, что я могу дотронуться до неё губами.

— Помни: мы безумно влюблены друг в друга. Если вдруг захочешь меня поцеловать, не стесняйся.- шепчу я. Ну, а чем черт не шутит? Хотя, возможно у меня жар и я несу чушь. Но Китнисс смотрит на меня слегка сердито, но отвечает смехом. Я точно спятил. Скорее всего я умираю. Ведь кто еще может нести такое? Мне стало стыдно.

Пора действовать. Китнисс старается меня поднять, но это приносит мне дикую боль. Не хочу казаться слабоком и поэтому просто молча стискиваю зубы. Мне кажется они вот вот все сломаются. А слезы начинают градом катиться из глаз. Китнисс замечает это и говорит:

— Сейчас я дотащу тебя до воды, хорошо? — в её голосе сочувствие.

Она переворачивает меня и я не могу сдержать крика. Он сам собой вырывается из меня. Почему я просто не умер? За что мне эта мука? Боль сковывает меня. Не могу смотреть ей в глаза. Китнисс наверное думает что я слабый. Устал. Дико устал это терпеть.

— Ладно. Планы меняются. Я не стану тебя заталкивать в воду.

— Больше не будешь катить? — с надеждой спросил я.

— Нет, будем мыться здесь. А ты посматривай в сторону леса, хорошо? — она заботиться обо мне.

Китнисс начинает поливать меня водой. Иногда, дотрагиваясь до меня, она смущается. Это так интересно выглядит. Она само совершенство. Её движения легкие как взмахи крыльев птицы.

Китнисс обмыла меня до пояса. Затем помогла сесть к камню спиной. Она резко выдергивает жала из волдырей и затем прикладывает мне что-то прохладное. О да… это облегчение. Боль стала немного тише. Солнце припекает мою грудь, в это время Китнисс стирает мои вещи. Почему-то мне не верится что это реально. От жара мне кажется все вокруг неествестно ярким. Кажется Китнисс замечает это. Она достает таблетку и командует:

— Выпей.- я слушаюсь.- Ты, наверное, голодный?

— Нет, странно, но мне уже несколько дней не хочется есть.- действительно, я даже не задумывался об этом…

Напарница предлагает мне мясо грусенка и меня воротит от одного только вида. Она раскрывает рот и после произносит:

— Пит, ты должен что-нибудь съесть.

— Не надо, все равно вырвет.

В конце концов она заставляет меня съесть несколько кусочков сушенного яблака.

— Спасибо, мне уже лучше, можно я посплю? — на меня навалилась дикая усталость.

— Потерпи немного, мне нужно посмотреть твою ногу.

Она начинает снимать с меня ботинки. Боль накатывает новой волной. Затем Китнисс снимает штаны. Я держу себя в руках. Но устал настолько что скоро отключусь.

Увидев рану, она ужаснулась. Сердце стало биться медленнее. Думаю мне осталось не долго.

— Ужасно, да? — спрашиваю я.

— Так себе, — пожимает плечами Китнисс, — Видел бы ты в каком состоянии приносят маме шахтеров. Для начала промоем рану. Готов?

Я киваю. Она льет воду и бутылок на мою рану. Я стискиваю зубы.

— Подождем пока рана подсохнет и тогда…- она не знает что сказать. Мне её жаль. По моему напарница расстерялась.

— И тогда ты меня залатаешь?

— Вот именно. И съешь вот это.- она сует мне сушенные груши.

Китнисс обкладывает мою ногу листьями. Меня начинает мутить.

— Китнисс, — она смотрит мне в глаза.- Как насчет поцелуя? — похоже я совсем не соображаю. Голова идет кругом, будто пьяный.

Китнисс начинает смеятся.

— Ну, а что такого? — спрашиваю я слегка обиженным голосом.

— Я ничего не могу. Не то что моя мама. Делаю сама не знаю что и не выношу вида гноя.

— И как же ты охотишься?

— Убивать зверей легче, можешь мне поверить. Хотя тебя я кажется тоже убиваю.- говорит Китнисс с сожалением.

— А побыстрее убивать нельзя? — перевожу всё в шутку. Не за чем ей мучиться.

— Нет. Заткнись и жуй груши.

От листьев кажется спала опухоль.

— Что дальше, Доктор Эвердин?

— Думаю можно помазать средсвом от ожогов. От инфекции оно ведь тоже помогает. Потом забинтуем.

Я согласен на всё. Даже если это и последние мои минуты, то я рад что она рядом и заботиться обо мне.

Она достает какую-то тряпочку.

— Возьми, прикройся. Надо постирать твои трусы.- она смущается.

— Я не против, если ты увидишь меня голым. — мне явно пора держать язык за зубами. Но я только сейчас начал говорить откровенно. Это мои мысли. И думаю это честно.

— А я против, ясно?

— Кто бы мог подумать, что особа, убивающая одним выстрелом, так щепетильна, — рассуждаю я, — Все таки зря я тогда не дал тебе мыть Хеймитча.- я смеюсь. Я точно обезумил.

— Он тебе что-нибудь присылал?

— Нет.- отвечаю я, — А что, тебе присылал? — в моем голосе слышится укол ревности.

— Да, мазь от ожогов и хлеб. — говорит она виновато.

— Я всегда знал, что ты его любимица.

— Любимица? Да он меня не выносит.

— Потому что вы с ним слишком похожи.

— Пит, пора уходить.

— Уходить? Куда? — я и метра не пройду.

— Идем, ты сможешь. Здесь оставаться нельзя.

***